Dr.Aeditumus

БРАТ АНДРЕЙ

КРАСНЫЙ БЛОКНОТ (Беспорядочное и мимолётное)

 

 

1. 26.04.2005. Многие явления нашего существования не находят объяснений в рациональном уме, но при этом понимание сути необъяснимого феномена нисколько не страдает.

 

2. Нация – это обособившаяся часть Адамова рода, специфика развития (усугубления) падшего состояния которой определяется характером условий земного (временного) существования и глубиной заблуждений в понимании мiра и собственной природы (сущности). Традиция этих заблуждений (на фоне среды обитания) формирует быт, религию, культуру, социальные и политические отношения в данном сообществе и имеет своим глубоким корнем, дающим соки жизни привитому к нему народу, священный кодекс, эпос, писание или иной текст, в незапамятные времена воспринятый этносом в качестве откровения свыше. Сумма этих основных факторов (с учётом влияния заблуждений смежных народностей)* составляет архетип, сиречь душу, характер нации, что по сути является наследственной болезнью, духовной прелестью, пороком, которым как одно (единое) лицо поражено рассматриваемое сообщество в пределах своего исторического бытия.

 

Традиция Истины не знает наций.

 

*) т.е. вековая традиционная практика, жизнь народа в целом как традиция (хранение, передача) культа заблуждений.

 

3. Необходимо существовать, в существовании же властвует необходимость и случайность. Необходимое обязывает [всё существующее] законом естества, случайное поставляет [разумное существо] перед законом нравственным, ибо всё, что бывает по случаю, есть ведение Промысла (сиречь и свободы произволения), а всё, что совершается необходимо, есть действие Закона. Уклонение от должного нарушает течение необходимого и влечёт, как следствие, скорбь [уклонившегося] по причине принуждения [его воли] всеобщей силой к восстановлению нарушенного порядка. Ошибки нравственные удаляют от любви.

 

4. У того, кто строит дом своего спасения на камне единой духовной Истины, дело устоит, а у того, чьё строение возводится на песке множественного мiротечения чувственно-вещественных явлений, детель (дело) разрушится.

 

5. 7.05.05. Сколько бы я ни скушал булочек с изюмом, мой желудок надёжно защищает форму и облик моего существа от превращения в подобие сдобной снеди (впрочем, усердие без плода не бывает). Таким же образом и моя интеллектуальная мельница перемалывает до состояния субстрата, вполне гомогенной строительной массы типа пахсы*, те философские булочки с изюмом, которые предлагают на трапезу разума заумные кондитеры мышления, и тем самым спасает устойчивость моего мiросозерцания от бесконечных трансформаций по образу поглощённых рассудком мысленных яств.

*) Пахса – азиатский строительный материал, глина с рубленной соломой или тростником.

 

6. Конфликт есть противоречие между объективным мiропорядком и субъективным навыком существования. [Конечно, глубинные силы конфликта – это столкновение воль, антагонизм личного произвола и машины общественного правопорядка или другой личной воли, поэтому…] Результатом, однако, становится личная неприязнь. Несомненно, что восстановление равновесия, status quo, должно быть достигнуто через соответствующее изменение душевного устроения субъекта (-ов) [конфликта], ибо сие обусловлено энергетической целесообразностью (минимальной затратой сил), если, конечно, участники недоразумения имеют взаимное стремление к замирению и реституции заведённого порядка, обычного хода дел. От личности субъекта флуктуации требуется повышенное внимание к своим действиям (и их возможным интерпретациям) и особенно к тем из них, которые вкоренились в психические структуры до глубины рефлекторных, бессознательно (неосознанно, бесконтрольно) реплицируемых в инициирующей ситуации неадекватных поступков, в иной среде или в иных обстоятельствах, может быть, вполне нейтральных, но в данных условиях разрушающих гармонию устоя (системы) или лица, в котором представлена противная сторона конфронтации, и раздражение которого должно служить для адаптируемого элемента сигнальным символом, активизирующим внутреннюю работу по коррекции своего психодинамического конструкта в синергийном единстве с реципировавшей его, органически цельно функционирующей средой.

 

7. Из жизни зеркал.

«Желаю заказать вам свой портрет в натуральную величину», – заявило Зеркало Ван Гогу. Художник серьёзно посмотрел на своё отражение в зеркальном клиенте, улыбнулся, и… вручил ему [собственное] венецианское стекло, висевшее у него в ванной комнате, предварительно украсив его автографом. «О, Маэстро! – воскликнул потрясённый заказчик, – если бы не этот вензель, как бы я узнал, который из нас – Я?»

Итак, мы познаём лишь форму (образ) действия и действие формы, сущность же вещей остаётся для разума твари совершенно непостижимой.

 

8. Каждый по своему погружается в пучину распада бытия мiра из ничего сотворенных сущностей, неповторимым узором суммарного вектора желаний, страха и неведения вычерчивая траекторию своего падения – единственный памятник пребывания угасающей мысли в непроглядном мраке безысходного одиночества временного странствия чувственных тел.

 

9. Доверяй благопроизволению добродетели и не искушай порок соблазном. Имей же и рассуждение, дабы различать одно от другого.

 

10. О Безднах. Облекаемый свыше властью и силой обращает своё действие на утверждение бытия сущих, ибо имеющему цельный сосуд бывает дано с преизбытком. Иначе случается с сосудом не в чести, который, не потщась исцелить своё сокрушение, дерзает простираться к излияниям благодатных осияний, [ибо] сей безрассудный тщеславием своим погубляет преждевременное стяжание, пользование каковым помимо благотворения милостыни надмевает душу утверждением самости и скоро обращается в расточение дара, рассеиваемого в безднах собственного небытия и поглощаемого не-сущими духами, населяющими временное существование тел падшей в грехорастление плоти.

 

11. Человек существо двусоставное, сложное. Всё, что мы говорим о человеке, следует мысленно разделять как говоримое о теле и о духе (памятуя, впрочем, что они составляют единое существо). Идёт, например, речь о познании, и ставится вопрос о врождённом знании. Значит, надлежит вести речь о рефлексах тела (плотского, психофизического организма), ибо рождаемся мы по телу (т.е. в теле, телом), а душа [наша] творится. Рождаемся мы в вещественную плоть, которая есть [временный] процесс, подчинённый законам видимого мiроздания. Душа же творится не во времени и пространстве, а в бытии духовной вечности, где нет ни «до», ни «после», ни «там», ни «здесь» в том смысле, в каком привычно мыслить уму псилафистическому, биологически индуцированному, протяжённому и длящемуся, сиречь плотскому, развитие которого начинается от зачатия плода, когда соединяется субстанция вещественная с сущностью (природой) духовной, и косная материя оживотворяется разумной силой нисходящей в мiр души словесного существа, новообразовавшегося человека. Если мы условимся, что всё вместе, и то, что развивается как бытие вещественного тела в форме процесса существования живой твари, и то, что пребывает как атрибут, неизменное свойство духовной субстанции, души, – если, говорю, всё это со-единение мы детерминируем как «рождение», памятуя, что в этом родящемся, т.е. преходящем, есть некая часть не рождаемая, но пребывающая вечно и неизменно, то и во врождённом знании человеческого существа нам надлежит выделить две части: ту, которая прирождена подзаконной природе, материи плотского тела, включая его психические (эмоциональные и интеллектуальные функции, инстинкты, рефлексы и проч.), и то, что присуще свободе вечного духа, естеству, сотворенному единожды, а именно в шестой день творения мiра, пребывающему вечно и наделённому неотъемлемо разумной и нравственно-свободной волей. Поэтому, одно дело врождённые знания плотской любви ради продолжения рода, а другое – «врождённое», сиречь вечно присущее стремление духовной любви разумного существа к своему источному Началу, в более общем и неясном смысле называемое религиозным чувством. (Не нахожу объяснения тому факту, что рациональная наука, признавая доказанным наличие врождённых рефлексов, отвергает возможность наличия в совести разумных существ врождённых нравственных императивов, ведь если можно выделить материальный носитель программы развития живого организма, ген, то и в океане мысленной субстанции, в существовании которой, научными средствами не доказанном, никто ведь не сомневается и, следовательно, как в первом элементарное единство не препятствует многообразию видов телесных сущностей, так и во втором ничто не возбраняет предположить многообразия мысленных структур, процветающих на единой и простой субстанциальной основе. Хотя, может быть, это моё невежество приписывает современной науке не свойственную ей косность.)

 

12. Если живём не для Бога, то вообще не живём, а просто дотлеваем.

 

13.Тот, кто взамен покаяния и непрестанного созерцания (Пс.50) собственного греха, наблюдает явления внешней жизни Церкви в бытии временного мiра и гадает о дне и часе Второго Пришествия Г.И.Х., тот подобен переплывающему бурное море на повреждённом судне, напряжённо всматривающемуся в горизонт и гадающему, будет ли шторм с бурей или полный штиль с палящим зноем, вместо того, чтобы усиленно заниматься возможным исправлением и починкой своего плавательного средства.

 

14. 06.06.05. Молитва (и шире: умное делание) разрушает ум и сердце плотского человека. Разум, оставаясь наедине с самим собой, изумевает, теряет силу (способность) к постижению смысла и значения наиобычнейших слов и понятий, повторяет и обращает в себе знак известнейшей вещи и не может найти твёрдого основания в её внутреннем содержании или охватить мыслью её внешний образ. Ум изнемогает в созерцании своей пустоты, совершенного отсутствия собственной сущности. Мысленный дух видит (ощущает) себя бессильно погружающимся во внезапно разверзшуюся под привычной видимостью чувственного существования бездну зыбкого мрака и нескончаемого умирания души в мучительном стеснении сердца, запоздало взалкавшего дара духовной свободы, безрассудным пренебрежением утраченного в соблазнах сластей телесного жительства. Это ад, который открывается молящемуся уму. Здесь терпение святых, ибо это полёт над ужасом и тьмой не-существования, полёт над острой гранью, отделяющей отчаяние от надежды. Это – путь к спасению.

 

15. Эпиграф. Премудрость говорит «НЕ ПО МЕРЕ ОБУЧЕННОСТИ, НО ОТ ПЕРЕЖИВАНИЯ БОЖЕСТВЕННОГО». (Дионисий Ареопагит)

Знание и ведение (премудрость) диаметрально (существенно, по своей сути и природе, т.е. по своему источнику, по своим целям, по способу их приобретения, по качеству действия, проявления разумной силы души) противоположны и имеют противоположно направленные векторы. Знание выходит из объекта, а ведение входит в него. Знание отстраняется, ведение усвояет. Знание обобщает и абстрагируется, ведение всегда конкретно и персонально (принадлежит лицу, а не всеобщее достояние, и коррелирует с единичной сущностью или персоной), невозможно быть абстрактному ведению. Ведение – это знание изнутри, это своё хозяйство, свой организм, своё тело, способность (сила, свойство, умение, власть, право) совокупно со своим содержанием, а не информативный модуль, не сумма информации и не информированность. Ведение – это метазнание: узнал, познал, ведаю. Узнал как нечто вне меня, вне моего существования. Познаю как приобщаемое, присоединяемое, присовокупляемое моему бытию, делаю своим, претворяю в себя. Ведаю как собственным имуществом, владею как своим членом, обладаю как своей сущностью, пользуюсь и действую по своему разумению и своей воле как своим достоянием и способностью. Ни в одном из трёх [исчисленных] приближений и степеней усвоения «объекта» не проникаю в сущность предмета [познания], ничего не могу помыслить и сказать о его природе как таковой. Созерцаю [в знании] лишь форму вещи среди сущей твари, познаю как силу (свойство и способность вещи, сущности) и энергию взаимосвязей [как-то ещё сохраняющих мiр в меонном потоке грехорастления], как элемент динамической структуры в гармонии мiроздания. Ведаю как собственным своим действием, как неотъемлемой частью своего состава, но сущность слагающих этот состав природ никогда не станет для меня известной. Это ведение не есть информация плюс технология, но чудо всемогущества обоженного духа: «Верою познаём, что веки устроены словом Божиим, Евр.11:3».

 

16. 09.07.2005 Религия, отрицающая личный абсолют, может ли познать и признать существо личностной твари? Тем паче, что и о самом творении в подобном вероучении (которое правильнее было бы назвать философской системой, мiровоззрением и проч., а не религией) не может быть и речи. Личность есть вечное достояние лица (ипостаси) разумной природы, проходящего временное существование (временно существующего) в изменяемом теле бытия конечных форм множественной вещи. (Мы здесь конечной формой назвали актуальное состояние потенциальной бесконечности.) «Я» смертного существа – это ещё не личность, это всего лишь возможность приобретения личной вечности. «Я» имеет самосознание неизменного духа, но и созерцает в зеркале текучести мiра непрерывное и нескончаемое изменение своей самости, гримасы своего мертвеющего в грехе лица, конвульсии «скафандра», терзаемого активной средой страстей, колыхание и трепет бесформенного облака своей души, влекомой в бездну энтропийной нирваны рассеивающей вибрацией своего эмоционально-психического кокона. Интеллект плотского существа, мастурбирующий на распад преходящих образов и понятий, разрастается безграничной раковой опухолью виртуального новообразования, растлевая первозданное целомудрие духовного ума дихотомией познания разлагающихся в бесконечном падении сущностей. Рассудочная, интеллектуальная дебелость [падшего разума] – этот тук плоти, бастард, захвативший трон [разумного естества] в царстве телесной твари – вот собственный антихрист каждой души, тиран и деспот, заключивший свободный дух в темницу своего чрева, медного быка, распаляемого жаром тленных страстей, пылающих в греховной плоти и грехолюбивой душе, Кронос-детоубийца своего истинного «Я», лишающий себя своего вечного наследия, своего личного бессмертного и самосознающего блаженства. Интеллект – узурпатор подлинности личного бытия, но и сам – раб чувственности, ублажающий свою кормилицу, верный слуга её похотей, ввергаемый ею (и сам ввергающий туда же нетленное средоточие своего духовного существа) в суету страстей волнотечения образов стихийного мiра, кривлявых теней истинно сущего, вихляющимся дефиле лживых соблазнов преходящих подиум пространства и времени. Интеллект – это маска жизни, личина разума на трупе убиенного им (сперва грехом, потом уже им) мыслящего существа, лубочная харя, зияющая чернотой пустых глазниц в небытие обратившей взор души. Интеллект – это исчадие некробиоза, мудрование гниющей во рве страстей плоти, ненасытимый червь, разъедающий божественный дар ума, минотавр, в лабиринтах дискурса истощающий и опустошающий непорочное целомудрие живой жертвы, уготованной Истинному Богу, изливающий горячую кровь её сердечной молитвы в бездонные пески солончаковой пустыни рассудочных понятий, корабль дураков, потопляемый морем изменений вещественного многообразия и погружающий своих пассажиров в пучину погибели, в пропасть бездны расточения благодатных энергий, энтропийного рассеяния жизненных сил, сокрытую пеленами вырожденной материи и скрывающую в своём непроглядном мраке падшего архангела, содержимого узами тьмы. Интеллект – это страх, который бродит анфиладами тёмных комнат в поисках той единой единственности и цельной цельности, называемой бессмертием, вечной жизнью и личностью, благодатью, созерцанием Невечернего Света и познанием Сущего, той единой цельности, которой нет и быть не может в пустотном зазеркалье вырожденной бесконечности пробабилитных (probability) мiров, рождаемых агонией угасающего в безысходности и отчаянии нирваны разума. Интеллект – это плач в комнате смеха, где вечное «Я» духовного существа безнадежно тщится узреть подлинное лице своего бытия в судорожных конвульсиях мерзких тварей, демонских личин, гнусно мятущихся в сумраке искаженной рефлексии, кощунников, богохульно именующих себя званием человека. Интеллект – это мираж в пустыне души, жаждущий пива подлинной Жизни, фата-моргана тенистого рая-оазиса у источника самосущного бытия, неиссякаемо текущего в вечность самодовлеющего блаженства неутолимо утоляемой жажды самопознания и созерцания истинного совершенства Lumen Naturale Intellectus (естественного света разума) и величия духа бессмертного человеческого существа.

* * *

Пел Евин сын смерть, и тьму.

Прах пел, пыль пел да пепел…

Правды не знал, Света не зрел,

Слёз не пил… Живота нé пел.

* * *

Вариант: (Пел пыль. Прах пел и пепел…)

 

17. Всякое недовольство на ближнего есть плод суда и осуждения, либо высокомудрия и самолюбия, но также и ропот, ибо, не Бог ли дал тебе брата, да понесешь немощи его.

 

18. Личные существа мiра чувственного описываются (разграничиваются) пространством и временем существования. Духовные сущности (умные существа) различаются ведением и сообразным ему действием (сиречь компетенцией). /См.: Бычков В.В. Малая история Византийской этики. Гл.3. Патриарх Никифор. Киев.1991, с.190: «Самоопределение (описуемость) – сущность тела», «Описание – способ существования вещи»./ Ангельские чины описывают (определяют, различают) друг друга мерой ведения. / Акафист ПБ, Икос 8: «Неописанное Слово», сиречь Безграничный Логос, не ограниченный ни мерой ведения, ни параметрами континуального существования.

 

19. Если обретаешь себя лежащим на одре болезни по причине посещения Господом грешной твоей души, и помысл внушает тебе, что время покаяния [твоего] не наполняется творением благих дел во спасение, но иждивается впустую, и житие твое остается без плода, и это печалит твое сердце, томит дух твой, прискорбным бессилием удаляя от тебя мир и спокойствие души, и смущение твое таково, что даже и Господа забываешь благодарить за ниспосланное Им очищение греховных твоих струпов сим горьким врачеством, то знай, что далече от смирения отстоит гордое окаянство твоего ума, чего ради и попущено болезненное испытание скорбью, да уразумеешь самонадеяние свое, безрассудно и нечувственно возлагающее упование на собственные дела, делания, труды, силы и разумения. Не видишь ли ещё, что неправедное богатство плотского ума и телесного здравия не суть достояние смертного существа, но талант, даваемый на время, как и благодать покаяния, ради утверждения (и искушения) твоего благопроизволения в добродетели по Заповеди. Разве делание – цель, или труд – благо, или мiрская мудрость – добродетель? Кому не ведомо, что земля и все дела на ней сгорят? Но делание тленного добра на временности земного вещества уготовляет невещественную землю души нашей к приятию нетленного семени Божией вечности. И если небезызвестно тебе, что из всего выше исчисленного твоим по праву изначального дара и неотъемлемо является одно лишь только произволение, и если благоволит Податель благ даровать тебе силы к совершению добрых дел, то делай и благодари, а если попускает расслаблением тела смирять немощь твоей души, то упразднись от трудов плоти, познай свое ничтожество и бессилие и паки благодари, тогда и первое и второе будет тебе утверждением во благое чрез предание собственной воли – воли падшей твари – в волю Божию, благую, чрез просвещение ведением добра не по человеку, грешному и смертному, добра тленного и скоропреходящего, но добра Божия, добра вечного, нетленного, неизменяемого, неотъемлемого, пребывающего в самом себе и преумножающегося от самого себя. Итак, Бог желает от тебя послушания во всём святой Его воле: делаешь ли, не своё делаешь, не от себя, не для себя и не собой, не своим умом, волей и силой, но от Него, Им и для Него; не делаешь ли, не по своей лени, своеумию, самохотению, суемудрию, своеволию и неразумию, но празднуй Господу, ибо Он Делатель истинный и Его воление есть действие Его силы и Его разума. Ты же суть орудие в Деснице Вышнего, ибо всё Им и от Него, «Богъ бо есть действуяй в васъ, и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Филипп. 2:13)», наше же, подлинно наше есть соизволяти Богови, напрягаясь и телом, и разумом в исполнении Заповеди. Итак, возжелай спасения своего и дай место Господеви, ибо Он – Спаситель, и Он – Спасение. Аминь.

 

20. Сон. (11.02.2011)

 

Иду по траве с той,

Лица которой не вижу.

Небо печально…

* * *

Как получилось,

Что ты привык писать письма

Без адресата?

* * *

С какой скоростью

Должен я жить, чтобы…

Вновь встретить тебя?

* * *

Всё как обычно,

Желтеют страницы книг…

Откуда тоска?

* * *

21. 12.02.2011. 13ч 30мин

Память – сундук Пандоры. Воспоминание – течение ума вспять. Душа, живущая прошедшим – Лотова жена.

Память – арсенал Интуиции. Начальник и распорядитель здесь – не рефлектирующий Ум, не рассудочный Интеллект, но Подсознание, чиновник, действующий по негласным распоряжениям Тайной Канцелярии. Интеллект – младенец, ему опасно играть с оружием и, следовательно, вход в Арсенал запрещён. Интуиция – опытная, закалённая в реальных, а не в виртуальных, битвах воительница, Афина, мудрая и справедливая, рождённая без матери своим Отцом, Зевсом. Память – материал практического знания, натянутый лук, готовый пустить стрелу, а не тактический полигон для моделирования возможных вариантов сражения. Нет никаких «или-или» и «если, …то». Нет путей к Победе, есть Путь, и это – инвариант, известный только Интуиции. Виктория Интуиции – неизбежная данность, не отменяемая никакими флуктуирующими обстоятельствами, подобно тому, как восход солнца не отменяется дурной погодой. Победа Интеллекта – всего лишь реализация «n»-процентной вероятности, обусловленная удачным стечением сопутствующих факторов.

Интеллект – функция многих переменных, изменяющаяся во времени, принимая значения от нуля до единицы. Афина-Интуиция появляется на свет в полном боевом вооружении и с воинственным кличем, и что знаменательно, она возникает из головы своего Отца, расколотой топором Гефеста, хромого на обе ноги урода-кузнеца, отковавшего венец Пандоры, искусника, работе которого помогают служанки-механизмы. О, сколь символичны и эта расколотая голова, и действие механизмов в связи с явлением Интуиции, обладающей магической силой и страшной даже богам своим щитом из козьей шкуры с головой змеевласой Медузы.

 

22. Не простирать свои желания далее собственных возможностей есть надёжное основание той меры счастья, которой позволительно нам пользоваться в кратковременности сего земного странствия.

 

23. 01.07.2011. Число – скальпель, секущий всеобщую непрерывность. Слово – крик знания, угасающий в безмолвии ведения. Звуки музыки – спираль бесконечной гармонии, лезвиями струн и смычков нарезанной в тонкие кружочки нот. Краски палитры чувственного мiра – прах вещественного света, лепестками всех цветов радуги и их бесчисленных оттенков осыпающийся с риз нетварного сияния Сына, завершившего Свой Крестный Путь на пороге Отчего Дома.

 

«ТРИЛИСТНИК НЕОФОРМЛЕННЫЙ»

 

Музыка – не в нотах,

Поэзия – вне слов. Мысль и чувство

Не имеют формы.

 

Поэт не знает слов.

Музыкант не учил нот. Духъ

Дышетъ, где хощетъ.

 

Слово изнемогает,

Звуки бессильно смолкают.

Знаки – письмена мёртвых.