Топорков Иван

(читаем стихотворение Михаила Тищенко под названием "Орнамент и образ")

 

Предлагаемое к разбору изделие, построчному, так любимому мной, разбору не поддаётся. Автор не смог утрамбовать то, что он наворотил в строки и потому, размазывает свои мухоморные видения по множеству строк.

Придётся разбирать по предложениям от заглавной буквы до завершающей точки. Может быть, какой-то смысл или мысль и удастся обнаружить.

 

"Нет в сердце ни мелодии простой,

ни тишины, пока к объятьям женским

стремится мысль и жаркой пустотой

заполнен мозг."

 

– И что же мы видим? Что или кого описывает нам автор? А видим мы существо, скорее всего человекоподобное, чей мозг заполнен "жаркой пустотой. Пустота – она и есть пустота. Хоть она жаркая, хоть она холодная, ледяная или даже комнатной температуры. И как же образовался такой вот кадавр с пустотой мозга? Это очень сильно сексуально озабоченный маньяк, у которого в сердце, пока он стремится к объятьям женским, ни мелодий, ни тишины, а только, видимо, грохот какофонии: хватай! вали! раздвигай! вставляй!

Резкое начало... Трудно назвать такой экземпляр лирическим героем... Но это условности. Главное, что характер героя нам автор уже в самом зачине стехотворения описал очень даже выпукло.

 

"Подобно арабеске,

не воплощаясь в смыслы и сюжет,

переплелись детали в ней игриво."

 

– Надо так понимать, что этот изысканный пассаж автор посвятил вышеупомянутой пустоте, скорее всего. Смысла нет, сюжета нет, а есть в пустоте переплетение деталей женского тела, завороченное в причудливые арабески, когда глаз на попе, а сися подмышкой, к которому стремится лирический герой...

 

"Заманчив лабиринт! Но перспективы

ни в арабeсках, ни в деталях нет."

 

– Ага! Сообразил наш лирический герой, что практического применения, заплетённых в арабески деталей женского тела не предвидится. Подступиться к реальному обладанию вожделенным телом в таком хитромудром переплетении отдельных деталей, практически, не возможно. Поглядим как автор вывернется из этой ситуации.

 

"Другое дело, если встретишь ту,

с кем в сердце сразу - радость и с которой

не просто крылья - сотни крыл растут

и отступают страхи, наговоры."

 

– Вот! Выкрутился таки автор. Предлагает другой вариант. Без насилия и какофонии. Но... Тут, вдруг, всплывают, скрывавшиеся ранее, психологические проблемы лирического героя.

Во-первых, баб он всегда боялся, верит он в заговоры, наговоры, привороты, отвороты, в гадания цыганок, в сглаз, в чёрного кота, в рассыпанную соль и в разбитые зеркала... Совсем другая картина получается. Вовсе это не сексуальный маньяк, а конь, какой-то педальный. В себе не уверен, всего боится и даже собственными силами, без сотни крыл, не надеется взобраться на ту, с кем в сердце сразу радость. Жалко парня – такой беспомощный.

 

"Тогда - как в май на яблоне цветы -

рождаются прозрения и силы

из хрупкости, почти из пустоты -

во всем своём цветущем изобилье."

 

– Вот тут как-то засомневался я... Куда это и кому предназначено? Нет, что после того, как у лирического героя выросло сотня крыл, он и на яблоню может покуситься, в это верю.

И сила в нём родиться может, тоже понимаю (собственный опыт подсказывает),

А вот с прозрением лирический герой лажанулся – всё будет наоборот (лапшу ему на уши будут вешать, а он будет верить).

А две последние строки вообще из соседнего огорода. Намёк на хрупкость девичьей преграды понятен, а вот ощущение пустоты в этой ситуации должно наводить на определённые мысли, однако.

 

"Орнамент страсти или женский лик,

подруга или кукла-одалиска -

растерян перед выбором мужик,

пьянеющий от счастья и от риска."

 

– Первая строка удивила до удивления... Орнамент страсти я ещё могу себе представить. Поскольку орнамент – это, собственно, обрамление, то: удобная кровать, горящие свечи, зеркала вокруг, тихая музыка, шампанское, конечно.

Но "или женский лик" в противопоставление предыдущему антуражу ставить в тупик. Это лик будущей тёщи что ли??? Дальше ещё хуже: выбор между подругой (с ними что, ещё и подруга в койку прыгнула) и куклой-одалиской. Мало ему было в койке любимой, её подруги, тёщи, так он ещё куклу-одалиску туда затащил.

Да, тут ещё и пьяный рисковый мужик какой-то появился пятым с ними...

 

"Наследники религий и отцов,

мы выбираем будущее сами,

когда идём широкими вратами,

приняв орнамент яркий за лицо."

 

– Тут уже автор впал в полную и окончательную философию, не поддающуюся объяснению с точки зрения русского языка. Он уже идёт широкими вратами (это как???) и орнамент (обрамление) принимает за лицо. Наследство от религий и отцов вызывает смутное подозрение, что "жаркая пустота" мозга так и не заполнилась каким-нибудь конкретным содержанием и потому, выбирая будущее, лирический герой остался в прошлом...

 

На этом стихотворение закончилось, увы.

Что хотел сказать автор, произведя на свет сей шидевер, так и осталось непонятно.

Думается мне, что тот пьяный рисковый мужик, который появился в стихотворении последним получил все бонусы и от той, с которой сердце, и от её подруги, и от тёщи, а напоследок ещё и с куклой побаловался, пока лирический герой сопли жевал.