Dr.Aeditumus

Экспозиция

 

Люкс-Сити, Город Люкс – нечто вроде футуристического котлована Андрея Платонова, Город-яма недалекого будущего с n-числом подземных уровней, гетто для всякого рода люмпенов, социопатов, не контролирующих себя пассионариев и общественных отбросов. Как и в любой изолированной группе людей, здесь отнюдь не царит абсолютный хаос и анархия. Этот микросоциум спонтанно структурировался согласно объективно действующим законам общественного развития и иерархического устройства. Власть захватили перманентно пребывающие в вооруженном конфликте группировки, одну из которых, Органо, возглавляет молодой лидер Ониси Кейго. Его главный оппонент – Кимато, лидер группировки Союз. Перемирие, заключенное между конкурентами новым лидером Органо, длилось не долго.

 

Люкс – это, так сказать, дно выгребной ямы (милая ирония, не правда ли?). В уровнях повыше расположен Класс, цитадель технарей и интеллектуалов. Деревня, она же секта Габэ, тоже находится над Люксом. Внешним же мiром является поверхность земли, куда доступ обитателям котлована закрыт, но связь мiров возможна, ибо есть железнодорожная ветка (вероятно, спиральная) и бесконечная сеть бесчисленных лестниц из железа и камня.

 

Итисэ – главное, пожалуй, действующее лицо нашей киберпанк саги. Это кулачный боец, зарабатывающий боями без правил в подпольных клубах, не имеющий приписки к какому-либо из кланов, по сути, ронин, коего люди семьи (клана) Органо пренебрежительно именуют «бродячим псом». У парня буйный нрав изгоя-берсерка, яростное и неустрашимое сердце льва, рассудительности не больше, чем у необузданного родео-булл, и упрямство дикого осла. Словом, полный набор (спектр) качеств необходимых и достаточных для реализации субкультурного лозунга «Live fast, die young»[1].

 

Генетическую элиту подземной резервации представляет рыжая девочка-подросток Ран (Орхидея на японском, если кто не в курсе), обладающая даром предвидения возможных вариантов будущего. Ран разгуливает по уровням подземного обиталища в маске белого кота (хотя она сама, и все прочие, и даже Википедия уверены, что это маска лисицы). И ничего странного, что она таскает за собой набитый белыми цветами чемодан на колёсах, ведь это же души умерших, трупы которых пустили на производство Раффии (пока не спрашивайте у меня, что это такое, разберусь, сообщу, но вроде бы эликсир, типа специи на Дюне, или Зеленый Сойлент[2], а может, и нет). Живёт Орхидея в селении секты Габэ, но имеет полную свободу перемещения в пределах Ямы под тайным присмотром охраны в масках из числа сектантов.

 

* * *

Что по «картинке» и саундтреку. Пейзаж в этом чистилище индустриальный с сильными нотами коррозии металла и тотальной деструкции. Эмоционально мрачный и эстетически темный визуал распада плодов техногенной цивилизации (визуал – это качество, характер или стиль изображений, «картинки», визуального ряда, выражающий концепцию графического нарратива). И поскольку нам показан вертикальный разрез глобального Гетто, то это выглядит как символическая археология краха культа технологии. А то, что еще поддерживает некий вид динамики, суть некробиотические процессы в разлагающемся технолизированном (не правда ли, ближайшая ассоциация – «гальванизированном») трупе «общества анимированных протезов». Почему протезов? Потому что Протез и тотальное протезирование (технолизация) – это основная идея, поднятая на щит Кано, лидером одной из противоборствующих группировок Люкса, а опыты по реализации технолиза ведет Док, молодая ученая из Класса. Идея же Протеза, доведенная до логического завершения, превращается в концепцию киборга как элементарного модуля научной, социально-технологической системы, а механизированными социальными единицами и управлять максимально удобно механическими (в широком смысле) средствами, применяя методы оптимизации производственных процессов. То есть, мы опять попадаем в тренд трансгуманизма и дегуманизации, но уже не в формате отдельных групп, а в масштабах целого (пусть и вынесенного за планетарные скобки) социума.

 

Что можно сказать о разуме, который пытается освободиться от ограничений собственной природы и проявляет неустранимые тенденции к разрушению форм и модальностей своей экзистенции? Он, безусловно, болен, и это не было секретом или откровением даже для древних греков (эллинов) и евреев (семитов). Порча разума зафиксирована на первых же страницах Библии. Но религиозная мысль древних видела выход и решение проблемы духовной болезни человечества в изменении не экзистенциального тела, а самой онтологии ума, в умопремене (греч. μετάνοια, метанойя[3]), не в трансформации, а в трансценденции. Угасание религиозного сознания нового времени как раз и проявляется в фантазиях по поводу бесконечной модификации временных форм существования ипостасных разумных существ (а также в изобретении способов их развоплощения или деперсонификации на базе цифровых технологий), при этом начисто отвергается возможность качественного преображения самой сути нашей разумной природы, а значит, и метафизика личной неизменяемой вечности, и бытие самого Абсолюта. И это очень, очень странно, что кому-то кажется возможным создание посредством киборгизации (технолиза и оцифровки сознания) или генной инженерии некой расы разумных сверхсуществ (или трансгуманоидов) без выхода разумом за пределы собственной онтологии.

 

Однако поскольку параметры аниме-вселенной Texhnolyze (яп.テクノライズтехнолайз, или, как мы тут выражаемся, технолиз) уже заданы, и заданы не нами, а господами Хироси Хамасаки (режиссёр), Тиаки Конака (сценарист) и Ёситоси Абэ (дизайнер персонажей), то и вернемся к нашим электрическим баранам (сиречь андроидам), коим снятся электрические овцы.

 

Да, забыл, музыка. Депрессивный эмбиент и сообразное картинке гнетущее техно. Словом, то, что надо, жить не хочется – жуть жуткая и мрак мрачный. В том смысле, что авторы достигли своей цели: футурологическая модель агонизирующих останков постиндустриальной и посттехнологической цивилизации в состоянии отвратительно жалких и подавляюще безнадежных попыток реанимации мертвого человечества удручает до безнадежного отчаяния и стойкого приятия суицидальных намерений.

 

--------------

1) «Живи быстро, умри молодым» (англ. Live fast, die young — Fast тут скорее всего в значении «полно, насыщенно») — неофициальный лозунг части представителей рок-музыки и панк-субкультуры. Установка, согласно которой следует прожить яркую, насыщенную событиями, но короткую жизнь и умереть молодым.

Фраза «Live fast, die young», вместе с лозунгом «Sex, drugs and rockandroll» стали девизом части поколения 50-х — 60-х годов XX века и являются олицетворением жизни многих рок-кумиров, актёров, представителей богемы, таких как Брайан Джонс (1942—1969), Дженис Джоплин (1943—1970), Джим Моррисон (1943—1971), Джими Хендрикс (1942—1970), Брюс Ли (1940—1973), Сид Вишес (1957—1979), Александр Башлачёв (1960—1988), Виктор Цой (1962—1990), Курт Кобейн (1967—1994), Эми Уайнхаус (1983—2011) (многие из них попали в «Клуб 27») и других, придерживавшихся этого стиля жизни.

В массовой культуре фраза впервые встречается в конце 40-х годов. Она была произнесена героем нуар-фильма «Стучись в любую дверь» (1949), малолетним преступником Ником Романо в исполнении Джона Дерека, и в оригинале звучит так: «Live fast, die young, leave a good-looking corpse» — «Живи быстро, умри молодым, оставь красивый труп».

 

2) «Зелёный сойлент» — американский фильм-антиутопия режиссёра Ричарда Флейшера, снятый в 1973 году по роману Гарри Гаррисона «Подвиньтесь! Подвиньтесь!»

 

«Дюна» — фантастический фильм режиссёра Дэвида Линча по мотивам одноимённого романа Фрэнка Герберта, вышедший в 1984 году.

А также ремейк: «Дюна: Часть первая» — американский фантастический фильм режиссёра Дени Вильнёва по сценарию самого Вильнёва, Джона Спэйтса и Эрика Рота. Первая лента в рамках запланированной адаптации одноимённого романа Фрэнка Герберта 1965 года.

 

3) Метано́йя (др.-греч.μετάνοια — «сожаление (о совершившемся), раскаяние», греч.μετάνοια — «перемена ума», «перемена мысли», «переосмысление») — термин, обозначающий перемену в восприятии фактов или явлений, обычно сопровождаемую сожалением; раскаяние (особенно в психологии и психотерапии). В религиозной (особенно раннехристианской) традиции имеет значение покаяния.

В аналитической психологии метанойя аналогична термину энантиодромия, позаимствованному Карлом Юнгом у Гераклита. Известные психиатры и представители движения антипсихиатрии Рональд Лэйнг и Дэвид Купер трактовали как метанойю шизофренический психоз, который, по их утверждению, представляет собой процесс своеобразного перерождения, воскрешения, одновременно и испытание, и возможность обретения человеком своей истинной сущности.