Dr.Aeditumus

Екатерина, 15.01.2024

Привет, дорогой Друг!

Я тут наткнулась на игум. Петра (М-ва). Для меня так удивительно все, что он говорит, но у меня это откликается. Несколько лет назад я бы выключила и не стала слушать, а сейчас понимаю, что он правду говорит. Ты, наверное, слышал его… но вряд ли разделяешь. Поделись, пожалуйста, своими мыслями.

 

Andrey, 16 января, 2024

Катюша, привет!

Не знаком с иг. Петром. Глянул его Диалоги о богообщении, и начал слушать по твоей ссылке.

Ну, вот, сразу: для меня кризис богоискателей в Церкви случается (вплоть до расцерковления) от завышенных ожиданий, когда человек, воцерковляясь, живет по мiрски, а плодов Духа ожидает монашеских. А ведь ап. Павел велит (предписывает): «не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил, Рим. 12:3»

О границах Церкви и Православия. Я тебе отсылал свой «Апокатастасис», если прочла, то должна помнить, что это как раз по теме.

Дослушаю беседу, и если будет что сказать, отпишу.

 

 

Екатерина, 16 января 2024

Андрей, доброго дня!

По поводу твоих мыслей о расцерковлении — это стандартный, привычный для меня взгляд, отец Петр еще и о другом говорит. Я о таком раньше даже помышлять не смела. Но мне показалось, это тоже имеет место быть.

 

 

Andrey, 19 января 2024

Катя, привет! С Праздником Крещения Господня!

Что-то в меня не лезет лекция о.Петра. Не нахожу для себя ничего нового или интересного, нет стимула 2 часа вникать в его рассуждения, тем паче мне не нравится форма подачи. О чем-то рассуждает как о верном, потом сам же это отрицает, перескакивает на рассказ о себе ...какой-то сумбур.

Скажи лучше сама в двух словах, что тебя в его мыслях заинтересовало, за что он там ратует и чем это тебя привлекло. Сформулируй тезисы, я отвечу.

В качестве методологического подхода ко всем новым и новейшим проповедям и установлениям (как например недавно запрещенного к служению о. Алексея У-го или смутного иг. М-ова) я, в свою очередь, тоже сформулировал для тебя (и для себя) пару тезисов:

 

О единомыслии постигающих.

Все, практиковавшие покаяние правильно и в достаточной мере, мыслят одинаково. Если между ними и возможны разногласия или недопонимание, то это происходит от нескоррелированности терминологического, символического или метафорического аппарата, либо от примешавшейся человеческой мысли, проистекающей из прежнего, мiрского и плотского опыта. Правильная практика неотложно зиждется на непогрешимости православных догматов.

Если же соискатель истины имеет только интеллектуальное постижение, то есть оперирует разумениями, взятыми из книг, из вербализованного опыта чужой практики, то такое постижение всегда имеет риск уклониться в заблуждение по причине ошибочного логического дискурса.

Поэтому любые новые голоса, толкующие о жизни Церкви, необходимо сличать с Преданием, суммирующим опыт святых, удостоверенных благодатными знамениями и признанных (канонизированных) Вселенской или поместными Церквями.

***

По этому вопросу в целом у меня пока что всё. Церковь — не организация, не социальный институт, но Тело Христово, в Своем экзистенциальном модусе предназначенное для персонального спасения верующих. «Се время благоприятное, се ныне день спасения, 2Кор.6:2», – слова из вечерней великопостной службы. Храм, служба, обряды и, главное, Таинства — место и время, где максимально удобно реализуется возможность личного спасения, предложенная нам жертвой Сына: ныне (то есть, здесь и сейчас, в земном бытии, и конкретно в Церкви) время и место благоприятное для служения Богу, время покаяния и время спасения.

 

Что изменилось в природе человека за 2000 лет? Ничего. Что изменилось в требованиях к покаянной практике его спасения, к метанойе? Ничего. Мы что, уже всё из заповеданного Господом, Апостолами и Отцами Церкви выполнили? Или может быть, формат социального устройства как-то влияет на наше нравственное совершенствование ныне иначе, чем 100, 500, 2000 лет назад? Или слова Павла: «Каждый оставайся в том звании, в котором призван, 1Кор.7:20» стали означать нечто другое? Или в ранней Церкви не было современных проблем, если Павлу в посланиях приходится говорить о пьянстве клириков, об инцесте, о мужеложестве и скотоложестве уверовавших? Или пастыри тогда пеклись о своей пастве как-то иначе, каждого индивидуально препровождая до врат Небесного Царства? Каждый сам да поревнует о спасении собственной души! Или тепличное воспитание современных детей хотят перенести и на практику Церкви?

 

Короче, напиши конкретно, что тебя волнует, тогда у меня будет пища для размышлений, а по отцу Петру вообще мне сказать особо нечего.

Целую))

 

 

Екатерина, 19.01.2024

Привет!

Попытаюсь сформулировать.

Во-первых, он рассказывает о жизни христиан первых десятилетий. Как они видели и осуществляли исповедь и Причастие, как к ним относились — и как это происходит у нас. Он говорит о том, что форма и ритуал стали у нас на первом месте, и духовники (которых в настоящее время не так много) часто дают советы столь же ритуального характера, сколько акафистов прочитать и прочее. Он говорит о том, что признак зрелости христианина — расцерковление, когда он перестает видеть Бога только в церкви, а живет с ним постоянно, каждую минуту. Не ищет его в обрядах, а видит в своем сердце, пытаясь каждый шаг соизмерять с совестью и так далее. Но это он о духовной зрелости говорит. Если человек к ней не пришел, то лучше постоянно ходить в храм и методично все исполнять, чем вообще никак.

Ну, остановлюсь на этом пока. Это центральная мысль, которая показалась мне интересной. Я даже помыслить не могла о том, что священники чаще всего сами не читают правило не от усталости, а от того, что действительно, они перешли ту грань, когда тебе нужно что-то большее, чем вычитывание одного и того же текста изо дня в день. И дела веры дают им в разы больше, чем слова.

 

Andrey, 25 января 2024

О раннехристианской церкви.

Ты же понимаешь, что история – процесс анизотропный. Мы ведь в свои 30, 40, 70 не пытаемся жить блаженной жизнью 3-5 летних детей. Назад к природе, Золотой век человечества и прочие экзистенциальные благоглупости, кажется, уже подувяли и поднадоели, так стоит ли экспериментировать еще и с религиозным идеализмом? (Вот, «новшества» и «эксперименты» о. Алексея Уминского привели к закономерному печальному результату.)

У Церкви Небесной нет возраста, а у Земной – есть: что было уместно, допустимо, сообразно, благопотребно (и т.д) для ранней церкви, не обязательно подходит нам, причастным состарившейся на 2000 лет человеческой природе. Таинства не могут быть упразднены или изменены по существу, формы же участия в них всегда претерпевали некоторую коррекцию сообразно месту и времени. Я вовсе не отрицаю того, что о. Петр говорит о склонности некоторых священников к формализации и ритуализации жизни приходов, но это просто человеческая немощь (лень и невежество), кои не вчера появились и проявились. А что, на Руси 200 лет назад было с этим все в порядке? Читай «Пошехонскую старину» Салтыкова-Щедрина, и будешь рада, что не в те времена обретаешь себя воцерковленной душой. Но ведь и то, чем мы наполняем обряд, зависит от нас: живая ли это молитва как форма общения личности человека с Личностью Абсолютной, или мертвое молочение словесной шелухи, пустое от мысли и чувства.

Община как духовная семья, агапэ и т.д., что было естественно и органично для древних, вряд ли может быть механически скопировано на ситуацию современного мегаполиса или на какой-нибудь захолустный провинциальный приход с дюжиной старух и местной спецификой.

Деяния 4:32-35:

«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду».

 

Так что же, вернемся к коммунам, общинам, ашрамам? Не получится. Ранняя Церковь жила живым ожиданием Второго Пришествия, и каждый день был как последний. Как у схимников: ежедневная исповедь и Причастие в перманентной готовности к смерти. Но древние святые говорили, что природа человеческая истощится в последние времена и спасающиеся не смогут нести подвигов, подобных подвигу великих святых. Их главным покаянным деланием будет благодушное терпение скорбей, а подвиг поста, бдения и молитвы — умеренным по силам каждого.

Расцерковление, как по мне, весьма неудачный термин, который по логике словообразования является антонимом воцерковлению. Воцерковленный христианин – это тот, кто живет по Преданию, хранимому в Церкви Духом Святым, то есть руководствуется в свое жизни благодатью Духа, преподаваемой в Церкви через Святые Таинства (коих 7). Водительство Св. Духа для верующих не отрицается и вне храмовых Таинств и церковного общения, но этого общения не следует лишать себя произвольно, а только волею обстоятельств или особого подвига. Фундамент Церкви и церковного общения – литургия. Другие формы коммуникации верных могут иметь место или отсутствовать, но без литургии Церковь как Тело Христово существовать не может. И тогда о каком расцерковлении идет речь? (см. книгу священномученика архиепископа Илариона Троицкого «Без Церкви нет спасения»)

«…перестает видеть Бога только в церкви, а живет с ним постоянно, каждую минуту» – но тут церковь отождествляется с храмом, а разве об этом говорит Господь Петру (Мф.16:8): «ты Петр, и на этом камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее»? Но даже если говорить только и именно о храме, то возникает вопрос: есть ли ныне среди тех, кто регулярно бывает за литургией (а не тех, кто три раза попадает в храм: на свои крещение, венчание и отпевание) такие, кто столь недалеки и наивны, что полагают именно так: Бог пребывает в церкви как архитектурном сооружении, а не Церкви, как единстве верных? Тебе не кажется, что о. Петр упрощает ради своих теорий? Или так: а что, разве регулярная жизнь в церковных таинствах и обрядах препятствует жить с Богом в сердце и совести каждую минуту? И не для того ли самого древняя церковь установила свои правила посещения храма и участия верующих в литургической жизни, чтобы поселить в их сердцах Бога и помогать им хранить это внутреннее сосредоточение и внимание бдящего ума? Нам что, недостаточно примера католиков и особенно протестантов, но надо ещё и самим пойти по тому лукавому пути? И кто, интересно знать, свидетельствует христианину о его духовной зрелости (вопрос риторический, мы знаем кто), дозволяющей ему пренебрегать церковными установлениями (что во все времена именовалось в Церкви прелестью и мнением, сиречь заблуждением ума, надмеваемого гордым о себе помыслом)? И не видишь ли ты тут противоречия: он ратует за духовную общность, которая практиковалась в ранней церкви, но те формы церковной жизни, которые они же (ранние христиане) и выработали под водительством Духа Божия («изволися Святому Духу и нам, Деян. 15:28»), пытается отвергнуть. И ещё раз повторю: не у всякого члена Церковного тела одни и те же силы и предназначение, для кого-то его мера богообщения – обряд (помимо неотложной для всякого Евхаристии) и соблюдение буквы Устава (Типикона).

Каждый ревнующий о спасении, будучи неофитом, замечает, что приходя в храм, он невольно испытывает благоговение, отчего становится в церковных стенах крайне внимательным к движениям своей души, весьма сдержанным в телесных действиях и скромным в поведении. Однако, выходя из храма, быстро утрачивает высокий настрой и нечувствительно (незаметно) погружается в поток мiрской суеты с её страстями и пороками, рассеиваясь умом и развлекаясь чувствами. Эта двойственность становится для него тягостной, гнетущей душу ношей, побуждающей соискателя Божией истины и в светской жизни внутренне ощущать себя словно бы предстоящим в храме за Божественной литургией. Вряд ли к такому душевному состоянию подходит слово «расцерковление».

Вернемся к пониманию Церкви как Тела Христова (о чем нам толкует ап. Павел), где каждый верующий уподобляется отдельному телесному члену со своим специфическим предназначением по мере дара. Об этом и притча о талантах (Мф.25:14), и притча о сеятеле (Мф.13:8) и слова Павла, увещевающего нас оставаться в том чине, в котором были призваны (1Кор.7:20). Каждый ли способен блюсти себя 24х7 в душевном устроении благоговейной храмовой молитвы? Всем ли такое дано и с каждого ли будет за это спрошено? Не думаю. Войти в комнату свою, затворить дверь и пребывать там вниманием в безысходной молитве (Мф.6:6) – дар благодати ревностным (до крови) делателям. Мiрское жительство неотложно сопряжено с рассеянием ума и развлечением чувств по течению житейских нужд и неискоренимости собственными силами страстных движений души. «знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями, Рим.8:28,29». И каждому необходимо осознавать свое предназначение, «Ибо как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, (но) по данной нам благодати, имеем различные дарования, Римлянам 12:4,6»

Итак, призванные и ревнующие пекутся о большем, ищут и находят для своих нужд и духовника рассудительного, и храм, где блюдется должное богослужебное благочиние, и в повседневной своей жизни всемерно ограждают себя от притока суетных дел, зрелищ, бесед (и прочих чувственных развлечений ума), но и внутри себя ведут брань с помыслами и непотребными движениями плоти.

Что нового сказал о. Петр, чего бы не было сказано в книге «Добротолюбие» или не повторено с толкованиями применительно своему веку всеми последующими поколениями подвижников, достигших по своим трудам благодатного дара духовного рассуждения? За исключением его странного термина «расцерковление» (который в прошлом письме я именно и понял как выход воцерковленного из церковного общения).

Что же касается оставления молитвенного правила верующими, а тем паче священнослужителями или даже монашествующими, то это разговор особый. И если кто из таковых мнит о себе, что он уже достиг совершенства, не имеющего нужды в установленных Церковными Правилами и Типиконом постах, чинах, уставах, молитвенных последованиях и прочих атрибутах внешнего благочиния, то он заблуждается, пребывая в прелести по причине гордого о себе помысла. Тем, кто не имеет монашеского опыта долговременного или повсечасного затворения неустойчивой и подвижной субстанции своего ума в тесных словах молитв и молитвословий, воспрещается рассуждать о необходимости и пользе такового делания, а тем паче утверждать допустимость оставления тесного пути по причине духовного усовершения подвизающихся. Мы нигде в писаниях св. отцов не находим тому примеров, но и обратно, жития святых изобилуют примерами падения монахов, оставивших свое правило по наущению лукавого духа. (См. жития Никиты Затворника, епископа Новгородского, память 31 января)

***

Пример из собственного опыта.

 

Появился (году в 2007 или 2008, точно не помню) у нас в Женах-Мироносицах (он же храм Знамения БМ) молодой батюшка о.А. – с университетским образованием и заочный аспирант духовной академии с темой диссертации по Антонию Сурожскому (!). Завел он воскресные посиделки после литургии с чаепитием и духовными беседами. Настоятель о.В. был прекрасный службист, но как духовник и проповедник не состоялся от слова совсем. Два следующих настоятеля пеклись о пастве и того меньше. Поэтому приход сплотился вокруг клирика о.А. и даже стал численно прирастать хорошими темпами. Азъ, грешный, восседал на сих вечерях любви одесную предстоятеля, и подгонял ему разные вопросы и темы, кои мне самому были интересны и которые для всех полагал полезными. Однако где-то чрез год или два стал я замечать какие-то странности. Появилась группа молодых дам, явно оказывающих на Батюшку влияние. Темы бесед сместились исключительно на предметы Ветхого Завета, а в атмосфере посиделок появилось нечто нездоровое. Старожилы храма как-то отделились от группы агрессивно активных неофитов, малых числом, но сильных молодым напором сектантского толка (что просто-таки сквозило во всем их облике и поведении). Ну, и, как говорится, шила в мешке не утаишь. Верховодила этой группировкой молодая вдова священника с повадками лютой фемки. И вдруг выяснилось, что и она, и весь её хобот (свита) – отпетые кочетковцы. Впрочем, финал этой истории произошел без меня. Я в это время уже пребывал в Парижской Коммуне, сторожил усадьбу одного предпринимателя. Но был на связи: мне звонил и сам о. А., и бдительные прихожане. Батюшка о своих «ересях и блужданиях» ничего не рассказывал, зато прихожане предоставляли полный отчет и требовали консультаций.

Естественно, когда ситуация вызрела до необратимой, наши ударили в набат, сиречь настучали Владыке (а я их поддержал). Тогда же мой будущий Батюшка (но старый знакомый), о. М., он же Великий Инквизитор (референт Владыки по церковному праву и суду, или типа того, не помню, как это точно называется), написал митрополиту докладную с разъяснением вопроса о кочетковцах. В результате трех священников нашей епархии притянули за бороды, из коих один (тоже мой древний знакомец), о.Е. – простая душа, случайно вляпался – сразу покаялся и отрекся, а двое упёртых попали под запрет на год. Посидев дома без содержания, о.А. истрезвился, одумался, был восстановлен в сане и допущен к служению, чему я радовался несказанно (ибо до его отпадения мы были очень близки). Однако, судя по всему, на его душе остался глубокий шрам (как у всякого, побывавшего в секте) и ощутимая надломленность. Как сказал великий Вильям Шапиро в своей драме «Гамлет»: «И начинания, вознесшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия». Приключилось это лет 10-12 назад, но с тех пор азъ очень настороженно отношусь к подобным благим инициативам. Вот, и упомянутый выше о.А.У-ий из той же оперы.

Кстати, Инквизитор о.М. совершает обряды так, что верующие в изумление приходят. Когда он отпевал мою родительницу, все присутствующие были вовлечены в действо, и, читая на память молитвы, он весьма деликатно и уместно пояснял смысл происходящего, так что потом присутствовавшие у меня спрашивали, что за Батюшка и откуда, ибо им еще не доводилось участвовать в подобном отпевании. Тоже происходит и в алтаре, когда он служит литургию: полная вовлеченность участников в молитвенный процесс, ощущение единого организма.

Послесловие. Если я тут растекался мысью по древу не совсем в тему или совсем не в тему, то уточни и поправь, я, быть может, еще порастекаюсь.

Целую.

 

Екатерина, 26.01.2024

Андрей, доброго вечера.

Признательна за письмо, но удивлена тем, что ты сказал насчёт наказания У-го. Насколько я знаю, его вина была лишь в том, что он отказывался читать молитву, написанную патриархом, он даже канон не нарушил. Видимо, у тебя другая информация..?

 

 

Andrey Xramushin, 27.01.2024

 

Привет! Желаю скорейшего выздоровления!

…писал без должной стройности и порядка. В живой беседе легче корректировать, о чем нужно говорить, а что собеседник лучше тебя знает. На письме же вытряхнул из головы, что нашлось, надо — не надо, берите, не благодарите, сами разбирайтесь, что к чему в дело приладить, что под лавку замести. Ага.

Про У-го кинул тебе ссылку.

Всех обнял.

 

 

Екатерина, 31 января

Доброго дня, дорогой друг Андрей!

Хотела изначально подробно тебе ответить на каждый абзац этого письма, но сейчас понимаю, что это напрасные споры, к тому же — каждое слово, сказанное мною, может быть неверно истолковано. Та статья, которую ты мне прислал в телеграме, скорее вызвала мое отторжение как необоснованная и непонятная для меня критика. Вот ведь сам пишешь, что церковь не стоит на месте:

«Ты же понимаешь, что история – процесс анизотропный. ... У Церкви Небесной нет возраста, а у Земной – есть: что было уместно, допустимо, сообразно, благопотребно (и т.д) для ранней церкви, не обязательно подходит нам, причастным состарившейся на 2000 лет человеческой природе».

Вот с этим я согласна, поэтому критика «экспериментов» Ш-на, У-го, А-ма мне не вполне понятна… Я всегда была за сохранение апостольского христианства, церковно-славянского языка, но разве плохо, если параллельно кто-то будет служить и на русском, и национальных языках, если есть возможность это организовать… Разве плохо, если в каких-то общинах священники будут благословлять свою паству причащаться без исповеди в отдельных случаях, вместо того, что превращать исповедь в механическое формальное действие (которое я вижу почти во всех крупных приходах уже много лет) Не это ли делает церковь фарисейской?

Я задаю вопросы не чтобы вызвать на спор, а просто рассуждаю внутри себя. Если будет желание тоже порассуждать, буду рада.

Я вот о чем сегодня подумала и хотела бы предложить к обсуждению.

«Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

По поводу второй заповеди. Ведь получается, Иисус Христос превзошел вторую заповедь. На словах он утвердил ее как незыблемую, а Сам превзошел. У Матфея тоже видим: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас...» Любить врага, благословлять проклинающих, благотворить ненавидящим — это получается, любить их не как себя, а больше себя. Враг делает тебе зло, ты любишь человека, который делает тебе зло, следовательно, ты любишь его больше себя. И уж тем более своей крестной смертью Иисус показал, что любит других больше себя. А жертва — она, сама по себе, не есть ли любовь к ближнему больше, чем к себе?

 

А еще хотела спросить тебя, как ты думаешь, категорический императив Канта вполне ложится на христианское учение, либо есть нюансы, которые их отличают?

Пиши, как будут силы и время! Я все понимаю :)

С уважением, Екатерина

 

Andrey, 03.02.2024

Катюша, желаю здравствовать!

Насчёт Канта, его императива и христианства, если в двух словах:

Чем его, Эммануила «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла быть всеобщим законом», отличается от «золотого правила этики» (поступай с другими так, как желал бы, чтобы поступали с тобой)? Однако если мы станем различать этику как закон личного общения от морали как регулятора общественного устройства, то увидим, что императив Канта (как и Золотое правило) более имманентен, чем Заповедь любви, подлинное назначение которой не благоустройство временного пребывания человека в плотском состоянии, а его трансценденция в пакибытие (сиречь вечное спасение). Заповедь – это покаянный императив. Ты не можешь возлюбить ни ближнего, ни тем паче Бога, до тех пор, пока не пройдешь искус покаянного очищения ради вселения в тебя благодати Святого Духа, без которой высшая, подлинная, божественная форма любви нам недоступна, но только земная, плотская, человеческая. Императив же Канта (и Правило) требуют от нас, собственно, того же, что и Отцы: Если не имеешь любви, то делай её (т.е. любви) дела. И это нам доступно. Однако ни Кант, ни Золотое Правило всех религий ничего нам не говорят о том, что они (в отличие от Заповеди) являются средствами достижения ангельского состояния человеческой души и условием исполнения Божия обетования вечной жизни. Ещё раз: вектор действия императива и правила – земля (тут, пожалуй, и строитель земных городов Каин не будет иметь возражений), направление действия (вектор) Заповеди – Небо.

 

Теперь по поводу цитаты из моего письма, твоего согласия с ней и «экспериментов» «продвинутых» пастырей. Я ведь говорил о формах существования Церкви в актуальной исторической ситуации (включая обряды и т.п.), а не о самой сути метанойи христианской души, живущей в Церкви. И подготовка к Причастию (пост, вычитывание Правила и проч.), и таинство (!) исповеди – это суть средства покаяния, его инструменты, которые по не понятным причинам упраздняются «прогрессорами». Говорил ведь уже, что это, то есть потакание невежеству и лени неразумной паствы (см.: 2Петр.2:3; 2Тим.3; и особенно 2Тим 4:3), – путь католиков, плачевные плоды которого мы видим (шабаши в церквях, закрытые храмы, облатки по почте, венчание однополых и т.д.). Нет иного пути спасения помимо Семи Таинств Церкви (по крайней мере в наше время и в наших условиях). О свободе же нашей кто-то из Отцов сказал: Исполни должное (Заповедь) и делай, что пожелаешь. И ещё, если они (либеральные пастыри) ратуют за удаление от формализма и обрядности, то, по факту, приобщение Святых Даров без исповеди и подготовки – это и есть рафинированная формальность, ибо суть её (подготовки), «сердце сокрушенно и смиренно» здесь отсутствует. Или, если ты 7х24 «ходишь пред Господом» в непрерывном самоиспытании своей совести, велик ли тебе труд, одну минуту исповедать свои грехи перед аналоем с Крестом и Евангелием? Чего ради уклоняться и устраняться от такой малости, если великое дело ежеминутного пребывание с Богом ты уже выполнил? Голимое лукавство!

 

Рассказывал или нет, не помню. Когда жил в Иоанно-Богословском монастыре у архим. Авеля, то братия там келейных правил не имела, все вычитывалось в храме (например, слуга твой покорный был благословлен вычитывать на клиросе утренние и вечерние молитвы и правило к Причастию, часы за литургией, шестопсалмие, тропари на панихиде и проч., ибо читал без запинок и в те поры имелся у меня могучий бас, отнятый позже промыслительно через болезнь, для вразумления за роптание на регента)). И поста на Светлой седмице перед причастием, естественно, не держали, и правило молитвенное сокращали до Часов Пасхи, но всегда и неотложно подходили к исповеди, а у братии вообще было установлено правило ежедневного исповедания (или откровения помыслов) за вечерней службой. Кто познал опытно пользу возможно частой, максимально тщательной, доскональной и беспощадной к себе исповеди, тому неуместность её (исповеди, сиречь таинства покаяния!) упразднения перед причастием объяснять излишне. Это как рассказ о своей болезни у врача, никто ведь в здравом уме, не таит и не уклоняется, наоборот, с большими подробностями жалуется на свои недомогания.

 

Вопрос: зачем нужны эти послабления? Зачем они это делают не индивидуально, по насущной персональной нужде, а массово? Для привлечения паствы?

Священник не имеет права благословлять пасомого на отмену поста и молитвы, установленных церковными правилами как неотложные условия подготовки к Причастию. Но! Если верующий слаб духом и телом, если он не осилил выполнения этих требований, то грамотный и человеколюбивый духовник имеет право допускать к Святой Чаше кающихся нарушителей, видя в них искреннее сердечное сокрушение в своих грехах, проступках и немощах. Это сокрушение (покаянный дух) – необходимое условие молитвенного прошения у Господа о ниспослании истинного покаяния как плода благодати и сил на исполнение покаянных трудов, и это – труды, падения, восстания, плач и молитвенные прошения – путь стяжания благодати. А какая нужда «кающемуся» просить у Бога милости, если он пришел в храм не утрудившимся, не исследовавшим свою совесть, не скорбящим о своей греховности и слабостях, и ничтоже сумняшеся «покушал», как выразился граф Толстой хлеба и вина из Чаши со Святыми Дарами? Если душа не болит, то ей и Врач не нужен. А покаянное делание – это ещё и диагностика собственной греховности, ибо наша очерствелая и омраченная совесть не различает в потемках страстной души своего во грехе мертвения. Зуб, вот, гниет и не болит, а стоматолог ткнёт железом, и тебя насквозь прошибёт острой болью. Или как у Пушкина в «Попе и его работнике Балде»: сей последний мутил воду в море верёвкой, чтобы бесов растревожить. Ну, вот, покаянные труды – это верёвка (или железо), а море – это наша душа. Век можешь со своими бесами в ладу жить, пока их покаянием тревожить не начнёшь. А если я говорю, что живу с Богом в сердце и соизмеряю каждый шаг с совестью, то это теория (идеальное о себе мнение), а критерий теории – практика, сиречь то, что совершаешь телом, а не в мыслях о себе фантазируешь.

Катя, это (модные «упрощения») – профанация Церкви, как Тела Христова, где Его земная часть – воинствующая, а не беструдно почивающая на лаврах в Небесном Царствии. Образец благоговейной христианской жизни хранят уставные монастыри. И ни в одном из них таких «нововведений» не допустят, ибо они разрушат в конечном итоге даже сам уклад монастырской и монашеской жизни. А нам, мирянам, следует равняться на авангард спасающихся в ангельском чине, а не на льстивых учителей, лукавнующих от «избытка» ума, увы, плотского, а не духовного.

 

Читаешь ли Свт. Игнатия Брянчанинова? Письма весьма полезны и 5-й том, «Приношение современному монашеству». Письма Амвросия и других оптинских старцев, письма Иоанна Крестьянкина, Никона (Воробьева), архиеп. Феофана (Быстрова). В письмах можно найти ответы на конкретные вопросы (и вопросы эти отнюдь не новы, они те же, что и в письмах древних Отцов). У нас нет времени ходить путями сомнительными и непроверенными, и есть проводники, принявшие учение от наставников благих, удостоверенных опытом Церкви (таких, как перечисленные). Разве мы уже усвоили опыт этих последних, что находим возможность бросаться в воды учений смутных, вызывающих споры и порицания? Оставим это ходящим путями окольными, а с нас довольно учителей, засвидетельствованных в Истине разумом Церкви и святостью собственного жительства вписавших свои имена в Её Священное Предание.

 

Ну, и, наконец, твои рассуждения по поводу того, что Христос превзошел заповедь. Не следует нам умствовать от собственного невежества, какими бы светлыми не казались нам наши мысленные озарения и прозрения. По любому речению Св. Евангелия есть достаточное количество толкований Святых Отцов и Учителей Церкви. Нужно приучить свой ум мыслить в разуме святых. А размышлять о Писании людям светским, мiрским и не трудящимся усердно на покаянном поприще – это прерогатива протестантов, нам от этого лучше удаляться. Перечитай Послания Св. Ап. Иоанна Богослова, там, мне думается, достаточно сказано о Жертве Сына, но понимание слов Писания – отнюдь не интеллектуальное занятие. Свет Слова Божия проникает в душу, очищающую себя покаянными трудами. Нам, ныне живущим, постигать Слово Истины становится только труднее, по сравнению с нашими предшественниками, хотя доступ к источникам правильного ведения для нас теперь не ограничен. Современные информационные потоки несоизмеримы с теми ручейками «новостей», которыми питались предки сто лет назад и ранее. И ведь это не сухая научная информация, а ментальная пища, насыщенная страстными чувствами и эмоциями. Она не просто рассеивает ум и отвлекает его от «единого на потребу», она вовлекает душу в течение по чужим порочным страстям и хотениям. Мы ведь даже, по слову Павла, «не знаем, о чем молиться, как должно, Римлянам 8:26», тем паче самовольные и своеумные рассуждения о словах Святого Писания нам не полезны. Ибо «знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что‐нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него, 1Кор.8:1». То есть подлинное знание – это действие в нас благодати Духа, а не приобретение человеческого ума.

 

Заключение.

Итак, говоря об исполнении обрядов, ритуалов и прочих формальных действий, мы имеем ввиду внешнее благочестие, а ведя речь о внимании, хранении ума, контроле помыслов, делании умно-сердечной молитвы, пестовании покаянного духа, мы подразумеваем благочестие внутреннее. Христианская антропология учит о сложной, двусоставной природе человеческого существа. Мы как бы состоим из тела плотского, вещественного и тела духовного (души и ума), но не первое без второго и ни второе без первого в этом, падшем состоянии бытия существовать не могут. Господь говорит, что настало время для истинных поклонников «поклоняться Отцу в духе и истине, Иоанн.4:23». Кому Он это говорит? Самарянке, чьё племя спорило с иудеями о правильном месте, где надлежит поклоняться Богу, в Иерусалиме ли, или на горе, находящейся в Самарии; и кроме того иудеи вообще не сообщались с самарянами и тщательно блюли букву закона. Означают ли слова Иисуса, что Он отменяет все установления Ветхого Завета? Отнюдь. Ибо Сам говрит: « Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить, Мф.5:17». Значит, не исполнение обрядов и ритуалов, не формы внешнего и телесного поклонения Богу отвергает Сын Божий, но тот выхолощенный формализм внешнего блюдения буквы Завета, к которому фарисеи и законники-книжники свели живое богообщение, коего Бог взыскует от своего разумного творения. То есть претензии к иудеям не в том, что они со всем тщанием исполняют букву закона, а в том, что они на этом и останавливаются, не имея потребности в живом богообщении. Но именно многовековое хранение ими порядков внешнего благочестия привело к созданию условий Боговоплощения и установления Сыном Нового Завета с ищущими спасения избранниками. Как народ избранный готовил весть род человеческий к приходу Спасителя, так и практика внешнего телесного благочестия готовит каждое разумное существо к осуществлению зрелого поклонения Богу в духе и истине. Ум – природа подвижная и не имеющая ограничений. В падшем естестве, не способном к различению добра и зла по критериям божественным, а не по законам и стихиям материального существования разумных существ, ум беззащитен перед духами лукавыми, демоническими, искушающими человеков греховными, порочными помыслами. Телесные практики благочестия призваны связать ум, склонный к рассеянности и бесконтрольному блужданию мысли. Только такой ум, стреноженный долговременным упражнением во внешнем благочестии становится способным к исполнению слов Господа о поклонении Отцу в духе и истине. Итак, двусложному разумному существу надлежит и в делах благочестия осуществлять себя двояко, реализуя поклонение Отцу телесно в установленных обрядах и духовно, храня трезвящимся умом чистоту помыслов, устремленных на угождение Творцу исполнением Его Святой Заповеди, сиречь растворяя по мере сил и ниспосланной благодати каждое своё дело, слово и мысль любовью к запредельному Божественному Существу и брату, пребывающему близ.

 

PS. Церковь консервативна по самой своей сути, ибо является на земле, кроме всего прочего, ещё и символом вечной неизменности блаженного Пакибытия, но в силу двойственной природы своего Божественного Основателя и своего пребывания во временной изменяемости вещественного мiротечения Она тоже вынужденно претерпевает некоторые изменения. Впрочем, эти изменения не затрагивают (и ни в коем случае не должны и не могут затрагивать) Её сущностных оснований, Её спасающей наш род метафизики Христова Тела. Как Он в Своем человеческом воплощении претерпевал приключающиеся с падшим Адамом изменения и страдания, оставаясь по Своей Божественной природе неизменным Словом Сущего, «Им же вся быша» (Символ Веры), так и Церковь, являясь земными вратами Небесного Царства и Самим этим трансцендентным Царством, пребывает и в области неизменного, и в сфере изменяемого, но где проходят границы этих сфер и что они (эти мiры) такое по самой своей сути (точнее свойствам) надлежит судить Соборному Разуму Церкви и святым избранникам Духа, устроившего их в Свои сосуды и носители духовной премудрости.

Обвинения Церкви в косности, формализме, обрядности не состоятельны. Назначение Церкви - хранить традицию, Предание, то есть формы и способы спасения верующей души, освящаемые и действуемые Самим Святым Духом Божиим. Если же и появляется некая механичность формального исполнения обрядов, молитвенных правил, постов или служебных священнодействий, то виновны в этом не стоическое хранение традиций, а немощь нашей человеческой природы и ослабление покаянного духа в самом исполнителе, будь по рядовой верующий или священнослужитель. Духовное нерадение проистекает из маловерия, изнеможения воли или плотской дебелости, однако вина тут не в однообразии форм богослужения и обрядов, а в душевной лени и нераскаянных пороках самого подвизающегося, в его теплохладности, о чем в Откровении от Иоанна говорится так: "ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих" (Откр.3:15).