Пилигриммм

Я видел этого человек всего несколько раз – по дороге в столовую. Медсёстры звали его Паровозик. Среднего роста, тщедушный, бледненький. Из палаты он выходил на широко расставленных ногах, словно вокруг штормило. Чистые, до пустоты, глаза, полуулыбка счастья на обесцвеченных губах и неожиданно большие красные уши – так выглядело его лицо, если считать лицом и уши. Паровозик плыл по жизни суровым алкашом. Отсюда и язва желудка. Вообще, язва - хворь необычная. Она развивает в больном некую гордость своей болячкой, обостряет чувство соперничества и немного подавляет разум. Я наблюдал, как в среде язвенников вспыхивали ссоры из-за лидерства в палате. В вожди рвались те, кто имел диагноз посолиднее.

- Кто ты такой? У меня язва желудка аж в три сантиметра, понял?

- Уморил. Щенок, у меня перфорация двенадцатиперстной, усёк?

Но Паровозик не из таких. Ему было плевать на лидерство, да и на весь остальной мир тоже. Он давно не спал в таких условиях, как спал сейчас – в кровати, в чистой постели, в тишине. Давно так не питался – горячо, трёхразово, с первым блюдом и компотом… Вследствие этого, Паровозик думал, что умер и находится в раю. И всё бы было хорошо, если бы не уколы. Собственно, из-за них его и прозвали Паровозиком. Вернее, не из-за них, а из-за страха перед ними. Когда приходила пора идти в процедурную за очередным удовольствием для филейной части, Паровозик прятался в туалете. После недолгого ожидания, в палате появлялась сестра со шприцем в руке и спрашивала:

- Где такой-то?

Затем «такого-то» всем палаточным миром увещевали и выманивали из туалета. Он приоткрывал потихоньку дверь, долго смотрел в щелку и, наконец, выходил с самым разнесчастным видом.… Подойдя к своей кровати, затворник крепко вцеплялся руками в её спинку, начинал трястись и громко пыхтеть:

-Ух, пух, пух, ух, пух, пух…

Через некоторое время сестра, заходя в палату, справлялась:

-Где этот Паровозик?