Чернова

*никакого анализа. на правах любви к визуальному построению, режиссуре и актерскому составу*

 

Во времена столь безблагодатные, что американские курильщики понятия не имели о ЗОЖ, а Кеннеди еще не убили парни из ЦРУ, то есть, в 1955 году (или в 1959 по книге) Гарри Энджелу, частному детективу средней руки и второй свежести, позвонил некий адвокат Вайнсап. Позвонил и предложил встретиться со своим работодателем, интернациональным иностранцем и по совместительству обладателем самого запоминающегося маникюра из всех мною на тот момент виденных. Предложил встретиться, конечно, по делу. У интернационального иностранца до войны (Второй Мировой) был один знакомый, задолжавший ему некий должок. Но так случилось, что на войне одному знакомому ударило горячим и разрывным по темечку, непоправимо испортив лицо и отключив память. Ударило так, что на многие лета стал этот знакомый постоянным пациентом удаленной с глаз долой больницы для таких же овощей. Интернациональный иностранец был в вопросах возврата долгов щепетильным и поэтому многие лета не оставлял надежды, что память знакомому как-нибудь прирастет обратно. Но вот буквально на днях, то есть, в 1955 году (или в 1959 по книге) он проезжал мимо удаленной с глаз долой больницы, заглянул на огонек, и ему показалось, что знакомого там нет. Как пива в привокзальном ларьке. Нет — совсем. И почему бы Гарри Энджелу, частному детективу средней руки и второй свежести, не поискать это исчезнувшее пиво за соответствующее вознаграждение? Которое после будет только увеличиваться по мере прирастания к обстоятельствам поисков разных покойников.

 

Я, впрочем, согласна, что оранжевые глаза де Ниро в концовке — достаточно дешевый финал даже для коммерческого кино, но мало какое коммерческое кино и до, и после нагоняло на меня такой осязаемой жути при полном отсутствии прямых пугающих эффектов. Ведь в фильме нет ничего, совершенно ничего, обкатанного мастерами жанра. Статичные кадры тел разной степени расчлененки здесь явно не в счет. Завораживают не они. Завораживает не исполнение избитой концепции непременного возмездия за католические грехи, а это возмездие получают все причастные, без исключения. Дело не в возмездиях, и не в грехах.

 

Есть еще один фильм, который играет с темой послесмертия в той же тональности (а вы, смотревшие и видевшие, не станете же спорить, что старина Джонни обретается не иначе, как по ту сторону: и не-осознание этого нисколько не умаляет ее вещественности). Но известная «Лестница Иакова» играет с темой не столь изящно. Не по-паркеровски. Ведь Паркеру удавалось показать ужас, не прибегая ни к каким жертвоприношениям, инцестам и кровавым потокам с потолка. Он, кстати, разворачивает депрессивную картину существования на полную мощность и здесь. Почти не напрягаясь. Но однако. Это нисхождения в ад по теням сдвигающихся решеток, по виражам лестниц, по вудуистическим задворкам Нового Орлеана действительно завораживает. И до сих пор остановившийся вентилятор вызывает приступ удушья. И снова. И еще один раз.