Су Катя

К тете Лие мы заехали в 2014-м. В тот год я ударно потрудилась и к концу мая накопила 50 тысяч, которые решила потратить вопреки голосу разума не на частичное погашение ипотеки, а на поездку в Питер с мамой. Белые ночи, Алые паруса.

Как раз на Алые паруса мы и поехали с мамой в Сертолово, отгуляв всю путевку.

 

Тетю Лию я не помнила, хотя мама и говорила, что и она бывала среди многочисленных самарских гостей. Смутно вспоминалась её сестра, хохотушка и певунья, тётя Тамара из Жодино, заезжавшая к нам в самый разгар кашпировщины и лечившая по методу Джуны.Руками там поводить над разными частями тела, поправить энергетические поля, если кто не в курсе. С той поры в семье на вопрос "Что чувствуешь?" закрепился ехидный ответ "Срать хоцца". Ну, ответ не для нежных ушей, но то была веселая история, просто семейное чувство юмора - оно такое, да.

Конечно, я не помнила тётю Лию. Самарских было много, там жили Юхтины/Скрябины, там они успешно размножились и снова разъехались по стране.

 

Автобус подкатил к остановке, и даже будь на ней толпа встречающих, я бы всё равно сразу узнала среди них тётю Лию. Такая она была Юхтина, что нельзя было не узнать эту плотно сбитую семейную фигуру, эти складки на верхних веках, это общую чернявость, южноплемённость, чужеродность на северных широтах, которой мы так выделяемся на родине, и которая помогает мне сходить за свою в Казани.

Мама и тётя Лия тихонько разговаривали до поздней ночи, я не слишком сильно вслушивалась. Им было о чем поговорить, двоюродным сестрам, выросшим в соседних дворах. Прабабка моя, Алёна Хрисанфовна, не пускала на порог никого из Селюниных - так уж не любила она ни зятя, ни дочь, ни их отпрысков, что даже видеть их не хотела, черных, как головёшки. А вот тётя Катя и своих девчонок отпускала, и наших принимала. Так и ходили они через задний двор в ограду к бабке, пока она не видит, дружили подпольную, оградную дружбу.

Всё это не ушло бесследно, много позже ездили к Анюте Семеновне и самарские, и минские, и волгоградские, и многие прочие, с семействами и единолично.

 

Много лет мне не даёт покоя история этой части моей семьи. Тётя Катя (я буду её называть так, как звала её мама, потому что сама я её не застала) была женой деда Миши, единственного погибшего в Великой Отечественной Войне. Я всё пытаюсь подобраться к этой истории, но мне не хватает ни храбрости, ни наглости рассказать о том тети Катином беге.

Деда Мишу призвали в сорок первом и отправили учиться на танкиста. К сорок первому году у них уже росли три девчонки, а к моменту призыва тетя Катя ждала четвертую. Позже он написал, что его экипаж отправили в Нижний Тагил за новым танком. Так это началось.

И сейчас, чтобы попасть из Тагила в Москву, вероятность проехать поездом мимо Зуевки близка к нулевой, и тогда 302-й танковый батальон 104 танковой бригады свои Т-34 с экипажами везли по железке мимо райцентра.

Вот и побежала Катя к поезду. Сколько он там стоял? 5? 10 минут?

Мама говорит об этом "Ну да, бегала тётя Катя к поезду", словно пробежалась она, предположим, от Железнодорожной больницы до вокзала, что хоть и не два шага шагнуть (мы как-то даже на такси ездили - вот уж буржуйство!), но в целом недалеко.

Для них это рядовое событие, подумаешь, двадцать верст лесом пробежала, чтобы мужа увидеть перед отправкой на фронт, а потом столько же обратно, работу-то из-за войны никто не отменял, даже больше стало её, работы.

А я всё проживаю и проживаю эту историю, который год. Вот бежит Катя лесными дорогами и тропками в райцентр, торопится успеть, дома четыре девчонки на свекровь оставлены, и младшей месяц от роду. Успеть, непременно надо успеть, кто знает, когда свидимся, да и свидимся ли вообще? И Катя бежит.

 

И ведь не свиделись потом больше.

Состав с танками проследовал на Калининский фронт, и в начале июля сорок второго танки практически с колёс отправились на прорыв окружения. В наградном листе деда Миши написано, что до своего боевого подвига в боевых действиях сержант Юхтин Михаил Семенович не участвовал.

Первый и последний бой. Уничтожена батарея противотанкового оружия и до 100 гитлеровцев. Танк подбит термитным снарядом и горит, окружен, немцы предлагают сдаться, но экипаж ведет бой.

 

Так и живёт в моей голове эта история: Катя бежит, бежит, бежит, танк горит.

 

Немцы назвали эту операцию "Зейдлиц" и очень потом ею гордились, потому что поставленную задачу они выполнили - выступ, образовавшийся в результате Ржевско-Вяземской операции они сравняли, окружив две армии. Наши потери были огромными.

 

На сайте память-народа фотография деда, загрузил кто-то из родни. Только сейчас заметила, как похож старший брат Юрка на деда Мишу, навечно оставшегося двадцативосьмилетним красавцем, в военной форме, два треугольника на петлице, ещё не знает, каким будет его первый бой.