В доме моего деда – известного художника-портретиста – имелась одна удивительная картина, на которой изображен молодой огненный жеребец с ошеломляющей красоты сине-голубой гривой и такого же чудного оттенка хвостом, на фоне цветущих яркими звёздами садов, и бездонными глазами. Принадлежала она его же кисти и была единственная нежанровая картина. Все остальные – только портреты.

У картины этой была своя история. И вот какая.

В молодости моему деду посчастливилось быть лично знакомым и даже вхожим в дом к Маршаку. И он рассказывал, что Самуил Яковлевич имел слабость – послеобеденный сон в уютном кресле-качалке на открытой веранде. Буквально с ранней весны и до поздней осени он предавался этой сладкой неге и всегда блаженно улыбался во сне.

В эти минуты его никто не тревожил. А после пробуждения он вставал, насвистывая, и рьяно принимался за работу - переводы.

И вот однажды мой дед со своей молодой супругой, будучи приглашёнными на послеобеденный чай к знаменитой чете (а эта английская традиция особо почиталась в доме), застали Маршака в этом безоблачном состоянии. И моя бабушка обратила внимание на пение птиц, цокот стрекоз и прочую священную идиллию, которая царила при этом кругом, и как-то мимолётно пожаловалась хозяйке дома, что несколько страдает от мужниного храпа.

Хозяйка улыбнулась и сказала, что ей эта проблема тоже была знакома до поры до времени (но у мужа есть один секрет), а потом подняла эту тему в разговоре за столом, во время пятичасового чаепития.

Самуил Яковлевич застенчиво заулыбался, на просьбу жены раскрыть тайну, объяснял, что это де не его секрет. Но потом понемногу разговорился и рассказал, что случайно узнал один способ, когда был в поездке в Англии.

А началось всё во время ожидания аудиенции в Букингемском дворце, когда до его слуха донёсся странный хрюкающий звук, на который Маршак деликатно обратил внимание камергера. Тот сначала сильно поменялся в лице и исчез в направлении звука, а потом вернулся и поблагодарил сердечно.

А потом, уже вечером, его отыскал тот самый виновник происшествия, в надежде отблагодарить своего спасителя. Оказалось, что он был одним из гвардейцев дворцового караула и слегка забылся сном на посту (молодой страж только накануне стал счастливым отцом впервые). Но, благодаря тому, что его почти сразу разбудили, всё обошлось, инцидент замят, и он всего лишь должен будет выполнить тайное предписание отучиться храпеть во время несения службы.

Эти слова просто заворожили Самуила Яковлевича, и он попросил только об одном – раскрыть ему этот способ избавления от храпа, чего и добился от своего «должника», само собой разумеется, под страхом смертной казни. Поэтому способ этот тайна страшная и он никому ни-ни.

А оказалось, что уже несколько столетий с этим страшным недугом в британской гвардии справляются благодаря регулярному исполнению одного простого ритуала: чтению небольшого стишка (авторство которого приписывают самому Мерлину), который необходимо повторять по 97 раз в сутки в течение 97 суток – без пропусков! Иначе всё придётся начинать сначала.

 

И тут уже после долгих и слёзных уговоров бабушки, Маршак всё же смилостивился и показал им листочек с рифмованными строками.

 

* * *

Престарелая пара из Йорка

Повстречала в лесах жеребёнка

Среди рыжей листвы

И пожухлой травы

Рдел он пламенем жгучим с пригорка

*

Престарелая пара из Йорка

Мыла ночью в пруду жеребёнка

Но до самого дна

В нём вода не видна

Только звёздная синь из ведёрка

*

Престарелая пара из Йорка

Отпустила в поля жеребёнка

Удивительный конь

Синева и огонь

Глаз небесная высь в алой зорьке

 

* * *

 

А самое главное в этой истории то, что каждый, кто хотя бы раз прочёл этот стих, начинает видеть в своих ночных грёзах молодого огненного жеребца с бесподобной красоты синей гривой и хвостом такого же цвета, и обязательно улыбается во сне, заглядывая в его бездонные глаза (а каждый – это каждый, так что и ты теперь тоже).

 

Мой дед сам от храпа так и не избавился, и всякий раз оглашал дом своим воинственным рыком, пугая порой не только домочадцев, но и соседей (наверняка эта неудача была как-то связана с английской фонетикой: о-олдиш-ш, х-хор-рс, ф-фае-рр, по-онд и т.п. не сохранились в русском переводе). Очевидно, что читать это заклинание всё же надо было на языке оригинала, так что формально Самуил Яковлевич данное им слово сдержал.

 

А конь? Про коня вы и сами всё поняли, надеюсь.

 

 

P.S.: Все события и персонажи в этой истории вымышлены, а совпадения случайны.