Шверин
Ты пропах марципанами, чист и тих.
В красоте синеглазых озёр твоих
я тонула, забыв о войне и боли.
Мне казалось тогда будто пенный мёд,
а не дождь по брусчатке к ногам течёт,
и туристы жужжат, словно в ульях пчёлы.
Тучи к морю уплыли. Сошла вода.
Я бродила по Straßen туда-сюда
мимо пряничных домиков всяких ганцев.
Если б к сердцу прислушаться (как в кино),
из-за пазухи вытряхнув сотню «но»,
не смогла бы, наверно, с тобой расстаться.
Ты не то, чтобы сказочный был — иной.
Шпили башен сияли над головой, —
ни пожаров, ни плача сирен, ни взрывов.
Хочешь, в парке у замка гуляй в тиши,
хочешь, в лодке катайся, стихи пиши —
ни контузий, ни страха, ни нервных срывов.
В стороне от озёр ворковал вокзал.
Вечер вышел из паба, меня обнял,
сразу стало тепло, как под одеялом.
Полусонные утки то там, то тут
еле слышно мне крякали: «Аlles gute!»
Я в ответ улыбалась им.
И... молчала.
