Это было давно, когда мы ещё жили в Одессе. Да, в той самой Одессе, которая уже никогда не повторится, как и мои 18 лет. В старом дворике, щедро заросшем синим виноградом, посаженным кем-то из соседей ещё до моего рождения, после дневной суеты, стирки, уборки, супов, блинов и пелёнок, на деревянной скамейке усаживались женщины для «светской беседы». В то время они напоминали мне птиц, усевшихся на одной ветке, и хотя эти птицы были разного возраста, цвета оперения и телосложения, всех их объединял, как я теперь понимаю, один из основных инстинктов — основополагающая потребность человека в общении с себе подобными.

Для такого "заседания" была не так важна тема, как сама возможность отвлечься от домашней рутины, узнать новости, читай сплетни, послушать других и самой быть услышанной. Делились нюансами приготовления стойких сырников, обсуждали тонкости обесцвечивания волос пергидролью, чтобы получилось как "у артистки в телевизоре", а не как у Психеи Моисеевны. Обменивались методами лечения радикулита, простатита, вскочившего фурункула на непотребном месте или ещё какой нечаянной беды.

Обычно в центре скамьи восседала дородная тётя Бина, ещё не окончательно старая, но уже с приличным жизненным багажом. Её любили за рассудительность и устойчивость к любым стрессам, а также за весёлый характер. Но были и те, кто побаивался её острого словца, если давал повод.

Как-то на юбилей её супруга коллеги, ради хохмы, подарили ему свидание с ... блондинкой с низкой социальной ответственностью. Именинник был этому подарку несказанно рад и применил его по назначению. Но, каким-то необъяснимым образом, эта глубоко засекреченная информация просочилась, как вода сквозь пальцы, и стала достоянием двора. Конечно же, тётя Бина тоже стала в курсе.

В тот же вечер, как обычно, вся женская половина собралась на скамье. В воздухе чувствовалось такое напряжение, что казалось, вот-вот жахнет с силой тротилового эквивалента, равного количеству заседавших... Когда высказались все, кроме самой «потерпевшей», во дворе вдруг наступила тишина, да такая, что её можно было резать острым ножом, который дядя Боря регулярно точит перед тем, как разделывать очередного барашка.

Тётя Бина, словно разговор её не касался и вовсе, монотонно вязала очередную пару носков из серой колючей пряжи. Но тут, у самой молодой и нетерпеливой обитательницы двора сдали нервы, она резко откинула спадающую на глаза прядь волос, забыв, что та маскирует вчерашний синяк от ревнивца-мужа, поднялась со скамейки и, в позе «руки в боки», возмущённо спросила тётю Бину, почему она молчит до сих пор, не проронив ни слова. Тётя Бина, выслушав претензию, сладко потянулась, до хруста косточек, зевнула, слегка прикрыв рот своей пухлой ладонью, и, со свойственной ей невозмутимостью, ответила: «Да не кидайте брови на лоб! Я могу только порадоваться, ведь мой муж бесплатно получил удовольствие и таки доказал, что он мужчина в расцвете сил!» Все, кто был во дворе в тот момент, а их, ожидавших шоу, было немало, на какое-то мгновение остолбенели.

В тот вечер, все, кто занимал места, купленные согласно билетам, разошлись по своим квартирам с нескрываемым разочарованием и даже обидой в душе. Но никто из соседей так и не узнал, что нагрешивший юбиляр недели три сам себе готовил и стирал.

Такова была женская месть. А что скажешь - имела право!

 

2019г.