Ему очень мешала размытость и мутность картинки. Руки дрожали. Почти незаметно, но этого было достаточно, чтобы задуманное никак не получалось.

 

В большом окне, затуманенном когда-то воздушной, но сейчас отдающей немного пыльной сединой, ажурной завесой заиграло солнце. Назойливая туча снова бесстыдно выставила игривый взгляд августовского светила сквозь свои дымчатые прорехи.

 

Повернувшись так, чтобы лучше видеть на ярком фоне, он продолжил свой нелёгкий труд.

Руки казались неповоротливыми и деревянными, пальцы напоминали больше барабанные палочки, чем тонкий и виртуозный ранее инструмент. Глаза ловили фокус, прицеливаясь то дальше, то ближе. Картинка внезапно на миг становилась идеально чёткой, с детально прорисованной целью, руки обретали твёрдость, появлялась почти забытая уверенность. Но через мгновение всё опять подёргивалось надоевшей уже рябью и расплывалось, путая расстояния от объекта до цели. Траектории не сходились. Пальцы снова толкались в пустоту.

 

А ведь недавно, чуть больше полдесятка олимпиад назад, он успевал рисовать конспекты, заполняя микро шрифтом чистые места между схемами, вмещая три строчки в одну печатную. Тогда тоже били яркие солнечные лучи. Но ловил их не он. Все они доставались ей, играя зеленью глаз, лаская ещё по-детски пухлые губы. Впрочем, она тогда и была еще по сути ребёнком. Ей было всего 17, и она пахла розами. Бордовыми утренними розами, с капельками росы на упругих маленьких бутонах.

 

Картинка в его глазах опять сложилась и пальцы наконец сделали своё дело. Объекты совместились. Как и их судьбы. Тогда. В том ароматном и солнечном августе. Последнем радостном и счастливом августе.

 

Объекты совместились, но сочленения не произошло. Помешала растрёпанная и немного разбухшая от предыдущих попыток часть, наглядно продемонстрировавшая в этот миг просветления, что цель меньше её почти в полтора раза.

 

Опять не получилось. Вот это "не получилось" было навязчивым и сильно раздражало. Но не останавливало. Никогда. Он старательно, почти хирургически, чуть наискось, удалил разлохмаченную часть и почти сходу, в едином порыве совместил объекты. Удачно!

 

Отодвинув наконец с большим удовлетворением, и практически с наслаждением, руки подальше, он любовался результатом. Не долго. Очередное разочарование не заставило себя долго ждать. Нить была белая, а носки ждали черные...

 

Август обиженно тюлем шевельнулся в окне.