Опустевший дом
АЛЛИЛУЙЯ!
Я искала его. Изначально – в твоих карманах.
(да, я рылась в твоих карманах, пока ты спал)
Где ещё мне искать – с потолка не снисходит манна.
И когда ты находишь тропу, а она – обманна.
И когда переделать седло на осёдлость – рано.
Вот тогда испаряются повод, маршрут, запал.
И ты лезешь с досады туда, где и лаз-то мал,
Застревая, едва вырываясь живым. (осанна!)
Я искала в словах. Не пропетых тобой. Мною мнимых.
Уходящей спины красноречие – твой конёк.
(лучше б в первую встречу вот так же протопал мимо)
На затылки не вешает Бог ни венки, ни нимбы.
Коль не святость, но совесть лицом обрести ты мог.
Коль не рай на двоих, но покой обрести могли бы.
Где искать… В одиночку не сдвинуть молчанья глыбы.
Одинока ли я… (свят, свят, свят!) А вот ты – одинок.
Я искала. В твоих колодцах. Миндально-хитрых.
А чуть позже – под микроскопом. В твоей крови́.
(о, сейчас закидают за рифму – поэт, лови!)
Я проверила каждую капельку. Все пять литров.
Твои вены, твои артерии с корнем выдрав.
Твою душу узрев навыворот. (ну и вид!)
У любви смысла – нет. И (аминь!) запускаю титры.
_ _ _
Погоди… (аллилуйя!) прозрение: нет – любви!
ДАНЬ
Белая дочка моя. Бело-белая.
С головы до ног.
Выпекла-вылепила, сшила-сделала –
На чужой порог.
Лёгкая дочка моя. Пухом-пёрышком
Ветерок несёт –
Прочь, до двора до другого, до колышка,
До венца и – всё:
Нету, не будет подола у матери –
Подвяжу узлом.
Некому больше держаться, хватать его –
Время дань взяло.
По́дать для дома чужого. Для племени.
Для сторонних рук.
Хлопоты мамкины коротки, временны –
Пустота вокруг.
Людям напротив – отплясывать, праздновать,
Шумно жить потом.
Мне же – назад сиротой мокроглазою,
В опустевший дом.
