Женская доля

( Посвящается моей бабушке

Белобородовой Марии П.)

 

 

Что в детстве она видела хорошего?

Осталась рано круглой сиротой,

Судьбою за горбушку в няньки брошена,

Столкнулась с униженьем, с нищетой,

Ходила из семьи в семью с поклонами,

Коров доила и пасла гусей,

И плача от обид перед иконами,

Просила счастья и прощала всех.

 

Чужие люди жениха сосватали,

Имел он хоть и маленький, но дом.

Рожала, прикрывала голь заплатами

И всё молилась Богу перед сном.

Муж скоро загулял, ушёл к любовнице,

Оставил голодать с тремя детьми.

Как ей неграмотной, простой уборщице

Одеть, обуть троих и прокормить?

 

Спасал конечно огород с картошкою,

Да лес за огородом в двух шагах.

Чуть свет она уже в лесу с лукошками,

А голод для неё был худший страх.

Война нагрянула, оставила и дом,

С детьми бежала от фашистов в лес,

Питались даже шелухой и лебедой,

А спали часто на сырой земле.

 

Одна из дочерей почти что взрослая,

Другой четыре, третьей восемь лет,

Голодные, в лохмотьях, полубо'сые,

Мечтали лишь о хлебе и тепле.

С трудом добрались в Белоруссию в село,

Там тихо пережили всю войну,

Хозяйка добрая, не голодно жилось,

Но дом свой ждал, решила, что вернусь.

 

Вернулись, дом войною не разрушенный,

С работой туго, денег нет совсем,

Тут мужа привезли, а он контуженый.

Лежачий-то любовнице зачем?

Пожил недолго, вскоре и отмучился,

Поплакала скорее по судьбе.

Что вспомнить было? Вспоминалось худшее:

 

Как в голод думал только о себе,

Как дочки бегали к его любовнице,

Как долго двери им не открывал,

Как часто мучилась потом бессонницей,

Что он как нищенкам им хлеб давал.

И как же ей простить его беспечного?

На кладбище потом и не была,

Зарос травою холмик царства вечного,

Заслуженно всё с Богом отдала.

 

Своим теплом старалась всех согреть,

Растила дочерей и внуков нянчила,

Те знали, что нет бабушки добрей,

Спросить забыли: а была ли счастлива?

 

05.07. 16