Женская доля
( Посвящается моей бабушке
Белобородовой Марии П.)
Что в детстве она видела хорошего?
Осталась рано круглой сиротой,
Судьбою за горбушку в няньки брошена,
Столкнулась с униженьем, с нищетой,
Ходила из семьи в семью с поклонами,
Коров доила и пасла гусей,
И плача от обид перед иконами,
Просила счастья и прощала всех.
Чужие люди жениха сосватали,
Имел он хоть и маленький, но дом.
Рожала, прикрывала голь заплатами
И всё молилась Богу перед сном.
Муж скоро загулял, ушёл к любовнице,
Оставил голодать с тремя детьми.
Как ей неграмотной, простой уборщице
Одеть, обуть троих и прокормить?
Спасал конечно огород с картошкою,
Да лес за огородом в двух шагах.
Чуть свет она уже в лесу с лукошками,
А голод для неё был худший страх.
Война нагрянула, оставила и дом,
С детьми бежала от фашистов в лес,
Питались даже шелухой и лебедой,
А спали часто на сырой земле.
Одна из дочерей почти что взрослая,
Другой четыре, третьей восемь лет,
Голодные, в лохмотьях, полубо'сые,
Мечтали лишь о хлебе и тепле.
С трудом добрались в Белоруссию в село,
Там тихо пережили всю войну,
Хозяйка добрая, не голодно жилось,
Но дом свой ждал, решила, что вернусь.
Вернулись, дом войною не разрушенный,
С работой туго, денег нет совсем,
Тут мужа привезли, а он контуженый.
Лежачий-то любовнице зачем?
Пожил недолго, вскоре и отмучился,
Поплакала скорее по судьбе.
Что вспомнить было? Вспоминалось худшее:
Как в голод думал только о себе,
Как дочки бегали к его любовнице,
Как долго двери им не открывал,
Как часто мучилась потом бессонницей,
Что он как нищенкам им хлеб давал.
И как же ей простить его беспечного?
На кладбище потом и не была,
Зарос травою холмик царства вечного,
Заслуженно всё с Богом отдала.
Своим теплом старалась всех согреть,
Растила дочерей и внуков нянчила,
Те знали, что нет бабушки добрей,
Спросить забыли: а была ли счастлива?
05.07. 16
