Мне б уйти за простор синеглазых морей
Мне б уйти за простор синеглазых морей
Не могу! Не хочу европейских рассветов!
Есть ли в мире то место, где нет фонарей
И луна вместо ламп освещает планету?
Там цветы экзотичны, фиолетова даль,
Бродят звери с телами причудливой формы.
В тёмной, гладкой тиши ночь опустит вуаль
И меня унесут мыслей дерзостных штормы.
Я лежу в раскалённых, ядовитых песках
И глаза высыхают как мумии тело.
Слово "пить" на потрескавшихся губах,
Как былинка сухая под ветром, несмело.
Я лежу, вспоминая о мягкой воде,
О живительной, терпкой и благостной влаге,
Слово птица о брошенном где-то гнезде,
Словно золото перед глазами бродяги.
Я у моря один воздух с солью вдохну
И увижу стада кораблей полуголых,
Сигаретного дыма горький яд я втяну
И почувствую солнца огневые уколы.
Ветви тянут леса, умоляя богов:
"Дайте ноги нам, будем, как люди, владыки!"
Только ветер потреплет, неизменно суров
И дожди омывают их печальные лики.
Мне постель приготовили из холодных камней
Оцарапает щёку утёс обнажённый,
Одеялом укроет своенравный борей,
Колыбельную тянут усталые волны.
Не могу! Не хочу европейских рассветов!
Есть ли в мире то место, где нет фонарей
И луна вместо ламп освещает планету?
Там цветы экзотичны, фиолетова даль,
Бродят звери с телами причудливой формы.
В тёмной, гладкой тиши ночь опустит вуаль
И меня унесут мыслей дерзостных штормы.
Я лежу в раскалённых, ядовитых песках
И глаза высыхают как мумии тело.
Слово "пить" на потрескавшихся губах,
Как былинка сухая под ветром, несмело.
Я лежу, вспоминая о мягкой воде,
О живительной, терпкой и благостной влаге,
Слово птица о брошенном где-то гнезде,
Словно золото перед глазами бродяги.
Я у моря один воздух с солью вдохну
И увижу стада кораблей полуголых,
Сигаретного дыма горький яд я втяну
И почувствую солнца огневые уколы.
Ветви тянут леса, умоляя богов:
"Дайте ноги нам, будем, как люди, владыки!"
Только ветер потреплет, неизменно суров
И дожди омывают их печальные лики.
Мне постель приготовили из холодных камней
Оцарапает щёку утёс обнажённый,
Одеялом укроет своенравный борей,
Колыбельную тянут усталые волны.