Обыкновенное утро
Бывает так: вот просыпаешься утром и понимаешь, как этот мир навалился на тебя одного. И становится страшно от ощущения, что мир так огромен, а ты в нем так мал и одинок. И все эти мысли с первым утренним осознанным вздохом проникают в тебя, напоминая о похмельной боли, о вчерашнем вечере, о людях, которые были рядом, и которых не будет с тобой никогда.
И ты не хочешь вставать, одеваться, умываться, куда-то идти: на работу или на учебу, или еще куда-нибудь. Хочется, чтобы ничего не было. И тебя не было. И окружающих стен не было. Абсолютный ноль. Пустота.
Иногда ты продолжаешь так лежать, без движения, без эмоций, без мыслей. Единственный импульс, направленный на отключение телефона, тобой уже использован.
А иногда ты садишься на подоконник, поджав одну ногу. Ты либо закуриваешь, либо смотришь невидящим, овечьим взглядом на улицу. А там все как обычно. С обычной заоконной обстановкой. Порядок вещей не меняется… в нем нет места твоему хаотичному движению. И снова, и снова к тебе приходит однообразная желейная мысль: «как просто было бы открыть окно и выйти. Сбежать от постоянного самоистязания. Превратиться в субстанцию отрешенности».
Как только так подумаешь, сразу откроется дверь шкафа. Сколько бы раз ты не переживал подобную ситуацию, все равно привыкнуть сложно. Скрип ржавых петель, и на тебя смотрит бородатое лицо Летова. Да уж, видит покойников по утрам, для тебя дело привычное. «Только слишком все ху*во», — пропоет оно и обернется вороном, спешащим вылететь сквозь закрытое окно.
И ты встаешь, одеваешься, умываешься, и идешь. Уходишь от окна, от этой искривленной лазейки в другой мир. Ты утюжишь улицы, для того, чтобы на следующее утро все повторилось снова.
И ты не хочешь вставать, одеваться, умываться, куда-то идти: на работу или на учебу, или еще куда-нибудь. Хочется, чтобы ничего не было. И тебя не было. И окружающих стен не было. Абсолютный ноль. Пустота.
Иногда ты продолжаешь так лежать, без движения, без эмоций, без мыслей. Единственный импульс, направленный на отключение телефона, тобой уже использован.
А иногда ты садишься на подоконник, поджав одну ногу. Ты либо закуриваешь, либо смотришь невидящим, овечьим взглядом на улицу. А там все как обычно. С обычной заоконной обстановкой. Порядок вещей не меняется… в нем нет места твоему хаотичному движению. И снова, и снова к тебе приходит однообразная желейная мысль: «как просто было бы открыть окно и выйти. Сбежать от постоянного самоистязания. Превратиться в субстанцию отрешенности».
Как только так подумаешь, сразу откроется дверь шкафа. Сколько бы раз ты не переживал подобную ситуацию, все равно привыкнуть сложно. Скрип ржавых петель, и на тебя смотрит бородатое лицо Летова. Да уж, видит покойников по утрам, для тебя дело привычное. «Только слишком все ху*во», — пропоет оно и обернется вороном, спешащим вылететь сквозь закрытое окно.
И ты встаешь, одеваешься, умываешься, и идешь. Уходишь от окна, от этой искривленной лазейки в другой мир. Ты утюжишь улицы, для того, чтобы на следующее утро все повторилось снова.
