Нестоиха
В далёкой, засыпанной снегом и утопающей в сумраке под зарождающимися яркими звёздами уральской деревушке, в невысоком домике собрались несколько женщин. Две занимались рукоделием, низко склонившись над работой при ярком свете горящих поленьев, третья, сидя за некрашеным, но тщательно выскобленным столом, покрытым белоснежным рушником с затейливой вышивкой, торопливо писала под диктовку четвёртой, повитухи и знахарки бабки Вари.
-Уходи, скорее, лихо, а с тобою Нестоиха, - негромко бормотала бабка Варвара. Покосившись на печь, на которой спала Алёнка, пятилетняя внучка хозяйки дома Марии, знахарка продолжила:
- Неприглядную забаву подобрал себе Купала. В обессиленный михир я втираю эликсир, – Мария, записала?
Сорокапятилетняя Мария, дописав последнее слово, согласно кивнула и аккуратно сложила бумажку.
- Так вот, эти слова прочти на рассвете над кадкой с водой, а вечером растопи баньку и своего немощного попарь, а потом этой водицей и окати, и так три дня подряд, - продолжала поучать знахарка.
- А втирать - то, что и куда? – заволновалась Мария.
- Знамо куда, в причинное место, а лекарство вот - сало гусака с высушенным и растертым куриным сердечком.
- И за что мне напасть такая, - привычно запричитала Мария, прижав к пышной груди снадобье и текст заклинанья, - я же баба ещё молодая, а Васька совсем негожий стал.
- Мама, тише, - попросила сама молодая из присутствующих, невестка Светлана, - Алёнка проснётся и с расспросами полезет.
- И то правда, нечего дитю про срамные дела знать, - поддержала Светлану соседка, шестидесятилетняя Федора, и ты, Мария, постыдилась бы, уж внучка народилась, а тебе неймётся.
Мария испуганно приподнялась с табуретки и осторожно отодвинула занавеску, прикрывающую лежанку. Убедившись, что внучка крепко спит, накинулась на соседку.
- Если твой мужик от тебя сбежал, нечего чужому счастью завидовать! У меня Василий всегда молодцом был, сейчас только приморился, но я ещё вся в соку!
- Тихо вам, - на правах старшей прикрикнула Варвара, и женщины примолкли. Повитуху в деревне уважали, относились к ней с не меньшим почтением, чем к председателю.
- А с чего эта напасть с моим мужем-то случилась? – примирительно произнесла Мария, правда, обращаясь к знахарке и не смотря в сторону вредной соседки.
- Так на Ивана Купала с Василием к воде ходила?
- Конечно, красиво же, девки венки по реке пускали!
- В том-то и дело, что для молодых эта забава, а вас Купала и наказал – украл мужскую силушку Василия, да и подарил её Нестоихе. Да, ладно, не кручинься! Если банька не поможет, семенники козла протоми в печи как следует и благоверному скорми.
- Ага, козёл козла лечить будет, - скрипуче расхохоталась Федора, - самое то, непременно поможет!
- Где же я семенники эти найду, - не обращая внимания на беззлобно глумящуюся соседку, - расстроилась Мария, - Борьку своего ни за что не зарежу!
- Ото ж, Борька дороже Васьки, - продолжила хохотушки соседка, но вдруг, моментально посерьезнев, проговорила:
- Слышь, Варюх, может я путаю, но вроде кровь медведя ещё помогает?
- А то, - оживилась знахарка, - надо медведя завалить, только самца, и горячей кровушки испить. Михир как новенький станет- сила и удаль молодецкая проявится!
- Да ну вас, - в конец расстроилась Мария, - Василий на охоте на зайца сейчас, я и то волнуюсь, а вы медведя предлагаете, разорвёт зверюга ещё мужа, не приведи господь!
- Тогда самое то – оживилась бабка Варвара - подстрелить тридцать воробьёв в лесу дремучем, принести их быстренько домой, запечь в горшке да поставить его у кровати. Нестоиха воробьёв боится, убежит из дома без оглядки!
А ещё чабрец с медуницей и подорожником можно заварить, и в каждое блюдо хрен добавлять. А что? И ароматен, и ядрён. А уж крепок-то как, всю мощь мужику отдаст.
Женщины долго ещё перебирали рецепты да способы борьбы с коварной болезнью, а маленькой Алёнке, сладко дремлющей на тёплом печном боку, под бормочущие женские голоса и терпкий травяной запах, снились сладкие сны, наполненные меняющимися сюжетами – то на лесной полянке кружились, взявшись за лапы, медведь с козлом Фёдором, то целая стая воробьёв склонилась над травами, выбирая непременно медуницу…
И невдомёк было ни женщинам, ни, тем более ребёнку, что Василий в это время не топчет сугробы, выискивая зверя, а лежит под мягким одеялом у молодухи в соседней деревне, и следа нет от той болезни, о которой жена кручинится.
