Призрак Ленинской конторы
В советское время добротное двухэтажное здание принадлежало правлению колхоза имени Ленина, а когда тот развалился, долгое время стояло одинокое и унылое.
Позднее администрация станицы сделала ремонт и сдала в аренду все кабинеты разным предпринимателям.
Отныне «Ленинская контора» (так в односельчане продолжали именовать здание) оказывал населению разнообразные услуги, от страхования автотранспорта до выдачи быстрых кредитов, а левое крыло первого этажа выкупил стоматологический центр, пользующийся среди населения большой популярностью.
Цены были приемлемы, качество нареканий не вызывало, и врачи работали допоздна, особенно директор центра Сергей Павлович.
Единственная проблема – к нему очень сложно было попасть, очередь расписана на два месяца вперёд. Столь долго мне ждать не хотелось, и я упросила врача позвонить мне, как только образуется случайное «окошко».
«Окошко» мне предложили на половину одиннадцатого вечера. Горестно вздохнув, я согласилась, понимая, что в моём случае не до переборов, и в назначенный час присела на банкетке, уставившись на жёлтую стену с фактурным рисунком.
Врач задерживал приём. Навалилась усталость, но визг бормашины не позволял расслабиться. Смартфон почти полностью разрядился, томительное ожидание разбавить было нечем. Стрелки висящих над дверью кабинета круглых белых часов стремительно приближались к полуночи. Я вяло пялилась в стену, от скуки мысленно собирая из разрозненных выпуклых мазков на стене какую-нибудь мало-мальски вразумительную картинку.
Долгое время ничего толкового не выходило, потом я выхватила элемент, смахивающий на мужскую фигуру в размашистом шаге, на голове которого просматривался козырёк. Видимо, кепка! Рука воображаемого мужчины придерживала какой-то продолговатый предмет. Тут меня осенило – Ленин на субботнике, несёт бревно!
А что, логично – здание имени Ленина, на аллее перед его входом – огромный монумент Ленина, да и станица наша носит имя бывшего вождя, Ленинградская, как-никак!
Сонная одурь моментально слетела, собственная фантазия меня развеселила, и я заулыбалась. Правда, тут же осеклась – тяжёлая железная дверь, отделяющая стоматологическое крыло от фойе, неожиданно распахнулась.
Неужели ещё один полуночный пациент? Врач до утра собирается работать?
Однако, никто не вошёл, зато отчётливо потянуло сквозняком. Поёжившись, я подошла к двери и выглянула наружу. Фойе не было освещено, лишь уличные фонари бросали тусклый свет сквозь двойные стеклянные двери, таинственно отражаясь в узких длинных зеркалах и витражах, украшавших площадку широкой лестницы на второй этаж.
Почему же открылась дверь? Наверное, наверху ещё кто-то есть, вошёл через уличные двери, поэтому и сквозняк образовался. Я осторожно поднялась на несколько ступенек, но второй этаж был погружён в сонную тьму.
Торопливо вернувшись на свою банкетку, предварительно плотно захлопнув увесистую дверь, прислушалась к звукам из кабинета. Врач и пациент, судя по доносящимся репликам, договариваются о следующем приёме.
Стрелки часов сошлись на двенадцати. Внезапно дверь снова распахнулась – решительно и громко, стукнувшись ручкой о косяк. Мелькнула мысль, что невидимые духи выгоняют меня из здания, и в этот же момент прямо над головой раздались увесистые размеренные шаги. Кому они могли принадлежать? Неужели…
Я чуть не завизжала от ужаса. Что делать? Выбежать на улицу? Но придётся оказаться в загадочном фойе, наполненном сумеречным светом, с призраком! Наплевав на приличия, я рванула в кабинет, столкнувшись с выходящим мужчиной и чудом не выбив ему только что вылеченные зубы.
Ярко освещённый люминесцентными лампами кабинет показался удивительно уютным. Торопливо устроившись на ещё хранящее тепло тела стоматологическое кресло, я накинулась на врача.
- Сергей Павлович! Что за чертовщина у вас твориться?
- Вы о чём? – делано удивился он, пряча улыбку. Явно понимает причину моего испуга, в голубых глазах искорки пляшут.
- Двери сами по себе хлопают…шаги наверху!
- Что, испугались? Это же мелочи. Хозяева задания расшалились, - спокойно отрегулировав положение кресла, пояснил врач.
- В смысле?
- Сейчас расскажу, только рот не закрывайте, - начав колдовать над зубом, предупредил врач, - дело было так…
***
В 2016 году, когда Сергей Павлович приобрёл это помещение, в стоматологических кабинетах начали происходить странные вещи, преимущественно поздним вечером. То слышался зловещий хохот ребёнка, то под салфеткой, покрывающей стерильные инструменты, проявлялись невесть откуда взявшиеся марлевые тампоны.
Шаги и топот на втором, в ночное время пустом этаже, конкурировали с шумом, доставляющем беспокойство ещё молодой Пугачёвой, и никакие возгласы врача типа «эй, вы, там, наверху», эффекта не давали. Пару-тройку раз мужчина, вооружившись шваброй, поднимался на второй этаж, но ни грозное оружие, ни включенный в коридоре свет не помогали обнаружить невидимых нарушителей порядка.
При этом огромная картина, изображавшая Владимира Ильича в полный рост, висевшая на стене в фойе, казалось, издавала приглушённое свечение, и вождь неторопливо менял положение тела, поочерёдно вынимая и вновь засовывая руки в карманы сюртука.
В зеркальных полотнах, украшавших стены вдоль лестницы, мелькали таинственные тени, а однажды для непокорного врача были устроены поистине гоголевские декорации.
В тот промозглый вечер разбушевалась стихия – беспрестанно лил осенний колючий дождь, озлобленно-невольно подчиняющийся бесчинству ветра, небрежно швыряющему струящиеся потоки во все стороны. Ветви деревьев жалобно стонали, пытаясь удержаться на стволе, и в отчаянии тянулись к линиям электропередач, цепляясь за провода, как за соломинку.
Последние, ощутив на своих изолированных жилах инородное тело, заметно нервничали, и, силясь сбросить непрошенных гостей, сплетались между собой, вызывая невольным схлёстом периодическое отключение электроэнергии.
На этот вечер был назначен приём нескольким пациентам, с семи до десяти вечера. Работать в условиях моргающего света было рискованно, но предупредить записавшихся на приём Сергей Павлович не мог, так как не сохранил их номера телефонов. Можно было, конечно, повесить на входной двери объявление, но, учитывая косой ливень, никакие кнопки или скотч не смогли бы удержать листочек бумаги.
Устроившись с книгой, врач решил дождаться всех пациентов, если они не побоятся стихии, и перенести лечение на другое время. Однако, почитать не удалось – отчаянно мигнув, электричество полностью погасло.
Дозвонившись, далеко не с первого раза, в диспетчерскую, Сергей Павлович узнал, что обесточен весь район, и привести электрическое хозяйство в порядок в течение ближайших часов вряд ли удастся. Не оставалось ничего, как ждать, уставившись сквозь зарешётчатое окно во внутренний дворик.
А там царствовала низкая полная луна. Как она умудрилась сохранить своё глубокое жёлтое очарование среди абсолютно серого непроглядного неба, рваных частых туч и пронзительного ливня? Загадка. Но взгляд от этой красоты отвести было почти невозможно.
Луна, словно убедившись, что единственный зритель заворожённо уставился на её полное тело, распахнула занавес, и перед изумлённым врачом заиграли и другие актёры – торопливо затанцевали, сжимаясь в круг и вновь расползаясь по сторонам, колючие кустарники, старая высокая акация, невероятным усилием изогнув высохшее, но по-молодецки стройное тело, осторожно зацарапала изуродованными подагрой ветками-пальцами по оконному стеклу.
В этот момент по коридору раздались гулкие осторожные шаги. Кто находится по ту сторону двери – первый пациент или хозяева здания, а, может быть, герой портрета, устав одиноко стоять в ограждении тяжёлой рамы, решил проведать строптивого стоматолога?
Осторожный стук в дверь и мелькнувший в щели свет яркого фонарика разорвал мрачное оцепенение. Сергей Павлович, обрадовавшись компании живого человека, перенёс запись и с сожалением проследил за ускользающим вслед за пациентом лучом света. Желание уйти нахлынуло девятым валом, но усилием воли врач заставил себя усидеть на месте, тем более что за окном начинался второй акт представления…
Удивительно, но пациенты оказались аккуратными и пришли все, ожидание не оказалось напрасным. Но, заводя машину, Сергея Павловича не отпускало ощущение, что волосы на голове всё ещё немного шевелятся. Но это неважно, главное, он показал хозяевам здания, что нервы у него крепкие, и ужасный спектакль досмотрел, хоть и не удостоил актёров аплодисментами.
***
Решение избавиться от бесхозного портрета Ленина пришло утром в голову молниеносно, как только он открыл глаза, при этом на душе образовалась невероятная лёгкость. За завтраком он разместил на сайте, предлагающем услуги купли-продажи разнообразных вещей, объявление, и уже во второй половине дня появился потенциальный покупатель-коллекционер. Быстро сошлись в цене, и на следующий день приехала грузовая Газель.
С того самого дня ночные шалости заметно поутихли, а в безлунные ночи работу стоматологии вообще ничего не нарушало. Только машина, на которой отвезли портрет, на следующий день попала в аварию. Все живы, только кабина сильно разбита.
- А что же с портретом стало? – обретя возможность говорить, поинтересовалась я.
- Чего не знаю, того не знаю, - пожал плечами врач. – Покупатель рассказал об аварии, и больше я до него дозвониться не смог, как не пытался.
- Ну а если всё закончилось…ну, почти, почему я слышала шаги? – продолжала допытываться я.
- Так полнолуние сегодня, - улыбнулся Сергей Павлович, - и натура вы, судя по всему, чувствительная.
Чувствительная натура, то бишь я, постеснялась просить врача, наводящего в кабинете порядок, проводить меня к выходу. Впрочем, страх практически прошёл, и на улицу я вышла без приключений, правда, ждать такси предпочла на хорошо освещённой противоположной стороне сонной улицы.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что врач попросту сочинил историю с целью заговорить мне зубы – ведь я даже не почувствовала боли, настолько была увлечена его красочным повествованием. А шаги и дверь – ну я же почти дремала, что спросонья не почудится!
Усаживаясь в подъехавшее такси, невольно обернулась на «Ленинскую контору». Двустворчатые входные двери ходили ходуном, а стёкла дробно дребезжали, словно давясь от сдерживаемого хохота.
