парк

на меня уставили свой взгляд грифоны,

ветер качнул волны тревоги,

а птицы – мои негромкие суфлёры,

щебечущие о безмятежности. ох, пороки.

 

молчание древесной, потерянной скамьи

и отдалённый шум гуляющей семьи

так мил моей тлеющей душе,

погрязшей в отвратительной нужде.

 

кажется, что вещаю не самой себе, а им:

этим милым, равнодушным людям,

светлячковым фонарям, мерцающим как пыл,

горящим в груди даже в студень.

 

ели приветственно машут и смеются ветками,

но не мне. кому-то близкому и вечному,

наслаждаются чужими, редко гуляющими, детками,

улыбаются поведению их беспечному.

 

а можно и мне? можно и мне подарить теплоту?

можно и мне заприметить что-то помимо остроты

в чужих, но нежных, серых глазах. смогу?

увы, я не скажу прямо. я даже боюсь здешней темноты.

 

желтоглазый, выкрашенный взор – единственное,

что защищает от бурных, шумных мыслей как ручей.

выпускать их, корябать горло до боли... бесмымленное...

голос и мысли мои, но дерижёр чей?

 

я вижу тугие нитки дряблого оркестра.

не брала в жизни инструмент, в руках не держала!

от меня требуют, чего не умею. хватает жеста,

чтоб понять: я здесь не решаю, кому не избежать провала.

 

своей стальной рукой он просит меня выдать ноту.

к чёрту.

я плюю ему в лицо, но обходится дорого.

порят с порога.

 

и вот я. оставленная здесь: среди ветвей

и этой оглушительной тишины.

мысли смешиваются в неразберимую чехарду идей,

усвоить, которую могу только под взором ивы.

 

мы с ней играем переглядки.

ох. и вот опять игра! извечно я играю как в бреду!

играю роли! от чувств в прятки!

не могу уж и я выносить свою же ерунду.

 

апрель, 2024г