Читая Плутарха

Влюбившись в книги больше денег, нередко с ними ночи провожу,

могу с Плутархом Херонейским - с пузатым томиком старинным,

напичканным словами, как зерном.

"Без передышки хватит корма на целых года три для трёх ослов!"

В начале глав на медальонах, завёрнутые в листья лавра,

отрезанные чьи-то головы, в носах им не хватает только

засунутых пучков петрушки.

Казалось бы, какое дело мне до древних римлян и до греков, но...

Передо мною в книгах Цезарь, возлежащий

на носилках средь воинов-рубак.

Антоний со своими поставцами, посудой и блудницами;

обжора, съедает за обедом кабана и пьёт...

Размеренный Помпей. Богиня Флора.

Полиоркет освободил Афины.

Арта­к­серкс со стадом жён, как бык, царящий.

Красавец Александр, одетый Вакхом, возвращается

из Индии на колеснице с пурпурными коврами,

он пирует под звуки скрипок, войско следует за ним,

и скачут женщины, как козы...

Ну, разве это не чудесно?

Мы музыкою слов и пляской фраз свободны от телесных уз, от мук,

от старости - хвала святому духу!

Остановившись посреди рассказа, могу присочинить его конец.

Потом сличаю плод своих фантазий с реальной жизнью, или же с искусством.

Я словно становлюсь одной из масок, в их тело облекаюсь, в кожу, в страсти,

кружа, смеясь, пляшу и славлю жизнь:

я дирижёр, певец, старик Плутарх!

Порой не просто разгадать загадку, хоть я и старая лиса, плошаю -

когда ваяет жизнь, она лукавей, и выдумки её почище наших.

Однообразен всё ж рассказ, когда необходимо ставить точку:

все страсти, войны, шутки и любовь

порой кончаются прыжками в яму.

Жестока жизнь, и буйная особа! - она же всё ломает, наигравшись.

Игрушка сломана: динь-дон, динь-дон - поют колокола, гудок, трезвон,

фантазии опьянены их гулом. Минула ночь, витаю в эмпиреях...

На улице хотя бы кошка!..