200
Все будто ничего. Рутинные дела.
Но сутки целые неясная тревога душу жгла.
И будто день без происшествий.
На порог ступила ночь.
За нею странный холод в коридор сочится,
и терпеть его невмочь.
Клубится тьма, сгушаясь,
как будто плавят горький шоколад.
И тянет щупальца,
чтоб заключить в колючие объятья.
В сосудах будто прорастает лёд,
едва к постели можно добрести.
Упасть.
И тьма к стопам стекает,
а за ней блистает радугой престол.
Вокруг
тугая сфера тишины,
как вдруг какой-то шорох в вышине необьяснимой,
и шесть хрустальных крыльев
с громким и тревожным звоном
падают на безупречно чистый пол.
И я кричу беззвучно,
но рушится кольцо безмолвия:
«Мне рано! Рано! Или всё же нет?!»
Из-за престола неожиданно выходит побратим,
на чьих устах навечно запеклась улыбка:
«Ну привет!
Здесь время умерло.
Возможно лишь — сейчас.
Но этот миг так мал…
Не смог не попрощаться,
потому тебя позвал».
Прощальное объятие,
где невесомо прикосновение к спине
руки, которая проходит сквозь меня.
Внезапно задрожал и
застонал хрустально-совершенный зал…
И всё исчезло.
Очень долгий вдох —
и воздух показался слаще всех изысканий мира.
Постель была от пота мокрой.
Дрожали окна.
А за ними по небу
синюшно-алое размазывал рассвет.
