Северные сказки
Как из маминой, из спальни,
кривоногий и хромой,
весь обросший рыжим мехом,
вышел...
Нет, не домовой.
Вышел Йохан. Йохан Айсберг.
Не какой-нибудь Ашот,
не испанец благородный,
не Сервантес, не Кихот.
Вышел бодро, напевая
про селёдку и снега.
Я смотрю, не понимаю,
таз несёт, а в нём икра.
Всё при этом пахнет рыбой,
словно сейнером прошлись.
Рыжемордый давит лыбу,
дело, типа, за...шибись.
Тут из тазика селёдка,
мордой чуть прибрав икру,
говорит прочистив глотку -
«Дай попить, а то ж помру».
Йохан чурка, хоть датчанин,
по-селёдковски никак.
Улыбается, как Панин,
идиот - ни дать, ни взять.
Я бегом от них на кухню,
там в окно, и во дворы.
Наш Корней сегодня жахнул
том второй для детворы.
Во дворе всё те-же траблы,
Машу топит в речке мяч,
дед Емеля лук на грабли,
типа, Машенька поплачь...
Сказки,
сказки,
сказки,
сказки.
Жуть, кошмар и рыбный день!
Сказки валом в неувязке,
на шесте запел тюлень...
