Васька Котов. Часть 1. (VI - XV)

— VI —

 

- Расскажи мне – кто ты? Как зовут? Почему ты такой… ничей?

- Я ничей? А действительно… Вы правы… Как я раньше эту гипотезу не взял в рассмотрение?! Я готов Вам рассказать, но нет… этот дым, что-то горит.

- Это мои чебуреки горят. Да ну Вас с этой любовью. Одно разорение.

 

— VII —

 

Отзвучали сирены, отмерцали мигалки. К полуночи наступила тишина – Московская весенняя тишина. До майских праздников осталось несколько дней, а потом длинные выходные, а завтра всем детям в школу и ему на работу. Но вся его работа теперь в его голове. Она не привязана к столу с блокнотом и даже к настольной лампе. Вся его работа — это прозрение и обоснование! Василий поёжился и нахохлился: поднял воротничок на куртке и собрал домиком брови. Он всегда мерз, когда думал и работал. Вот и теперь…

 

— VIII —

 

Варра не находила себе места. Ночная мгла давила на неё. Новолуние. Это же испытание на несколько ночей. Её город Ассар даже днём или наощупь было сложно пройти по лабиринту извилистых проходов среди кирпичных стен из песчаника. Она знала, чувствовала, что он ждёт её… Он, человек с другого холма, поднявшегося городом среди северной пустыни Сырдарьи. Ей хотелось вырваться из этого замкнутого лабиринта, пропахшего гарью, запахом рыбы и овечьего жира… в другой мир, хотя и понимала, что тот другой мир будет таким же пропахшим и тесным для неё. Варра подняла глаза на луну. Всматривалась, попыталась пожалеть себя, но поймала на мысли, что в душе зреет буря. Та самая буря, что сродни афганским песчаным. Нет, до тех бурь ещё далеко, они придут в сентябре, а её буря соберет воронку до небес сейчас, если она останется в этой душной кухне и не встретится с ним. Лунная ночь гнала её из дома.

 

— IX —

 

Асфад вышел за пределы города задолго до темноты. «Город… пять сотен шагов по периметру. Глиняный муравейник, в котором за счастье не слышать никого и ничего, кроме тишины», - Асфад ненавидел свой город и любил только Варру. «Она придёт, она знает, как я жду её и люблю. Она придёт. Полная луна проложит путь», - уговаривал себя Асфад и не находил себе места, вслушиваясь в тишину.

 

— X —

 

Южная тишина, как и тьма – кромешная. В пустыне нет сводящих с ума цикад, там даже шорох песка от лапок скорпионов слышен в ночи. В той ночи светлым остаётся только небо с разливом Млечного Пути. Только эти звезды не освещают землю. Они греют свои планеты и манят к себе мечтателей Вселенной. А мечта Асфада была много ближе. Она в полночи пути от Ассара. Луна освещает и провожает. Им хватит мгновения встретиться, обняться и разойтись… «Пусть так, но только не эта теснота. Я люблю её», - Асфад не находил себе места и отправился в пустыню навстречу любви и Судьбе.

 

— XI —

 

Что-то вывело Василия из глубокой задумчивости. Картины казахской пустыни сменились вечерней Москвой. Он увидел рядом на лавочке тряпичную салфетку с васильковой по цвету вышивкой – «Тая». Это было так красиво, так созвучно его мыслям. Он аккуратно сложил салфетку конвертиком и… пошёл к чебуречной. Его мысли, воспоминания опять затерялись в веках.

 

— XII —

 

К счастью оборудование не пострадало. Пострадали потолок (покрытый копотью) и пол, залитый пеной от излишнего усердия пожарной команды. Тая сидела посреди этого бедлама и рыдала. Василий подошёл, хотел обнять, сказать что-то ободряющее и не смог. Развернулся, направился к двери и увидел на пороге ведро, тряпку и швабру. Остановился, взял всё это в свои руки и начал собирать с пола всю пену и принесенную на ногах грязь.

Никогда уборка не была для Василия обузой. Он и в детстве в трёх водах мыл пол. И даже гордился тем, что никто из семьи чище его не умел это сделать.

Тая очнулась, когда по её ногам кто-то начал тряпкой помахивать. Она не поверила своим глазам: он ползал на четвереньках с тряпкой и мыл пол в её чебуречной. А она даже не знала имени его! «Ну и пусть моет. Из-за него вся эта напасть!» - Тая попыталась расплакаться, а вместо этого заулыбалась. Потом и вовсе рассмеялась, и невпопад сказала, ступая по мокрому: «Тогда я новое тесто замешу».

 

— XIII —

 

Утром Тая пробудилась самой счастливой женщиной на свете. Сама себе не верила. В окошко её подвала светило солнце и птицы заливались так, что ей самой хотелось их перекричать от счастья. Она взглянула на часы и удивилась – проспала на два часа! Заглянула на кухню, а там во всю кипит работа: с пылу с жару покупателям отпускаются пирожки и чебуреки. А она так и не спросила, как его зовут…

 

— XIV —

 

Они обнялись. Асфад сковал Варру в своих объятиях. Он знал, что у них есть только миг, чтобы побыть друг с другом. Варра уткнулась в плечо и вжалась в Асфада. Им так было хорошо… ночь, луна, Млечный Путь, и пять мгновений счастья…

Но вдруг Асфад отстранил Варру. Его ладони клещами сжали её плечи. Она подняла на него глаза и увидела окаменелость в лице Асфада. Он смотрел в сторону Ассара, а пальцы крепче и крепче сжимали хрупкие плечи Варры. На горизонте занимался пожар; пустыня наполнилась топотом и ржанием лошадей, плачем и криками ассарцев.

Варра отвела глаза и закричала: «Нет!». За плечами Асфада разгорался другой пожар. Его город тоже был объят пламенем. Между двух огней в ночной пустыне стояли два существа, скованные страхом за других, за близких и боясь потерять друг друга.

 

— XV —

 

Тая со счастливой улыбкой вышла из ванной и заглянула опять на кухню, из которой выходило окно-прилавок на улицу. Оно было закрыто, а на столе лежали деньги – выручка от продажи; на блюдечке отдельно стоимость за один чебурек. «Для себя унёс», - подумала Тая. И больше никого. В окошко только постукивали нетерпеливые покупатели. А она так и не узнала, как его зовут.

 

 

Вторник, 25 апреля 2023 г.