Теодор Курентзис дирижирует «CARMINA BURANA» К.Орфа
Пермь, 2012.
Пермский оперный. Место за креслами.
Поездом двое суток –
увесистый промежуток, который могла бы
отдать родным, друзьям. Кабакам или моллам.
Да полно. Да было бы странно представить:
взять – и слить «Кармина Бурана».
…Мой спрут изнутри тащит в розу ветров:
поезда, самолеты, несущие к чуду.
Латынь и миттельхохдойч - мёртвые языки -
живее живых возвещают о ранней весне.
Да кому, как не им, стенать о жестокой Фортуне.
И втуне, казалось бы, солнце
«обращает к миру в апреле своё лицо».
Трепещущий баритон
в багете из флейт, колокольчиков…
Нет, не кончено.
Нет, не закончен портрет!..
Я партитуру распутываю руками,
вторя, маэстро, Вам. Мы совпадаем.
Секунда в секунду. Какой там, простите, секс –
хватает в мире чудес, достойных заполнить лакуны.
Солнце – в зале.
И как ни мотала б колёсность той самой фортуны -
я с теми, кого люблю,
о ком до конца. Кому обещала.
И точка.
С финала - в начало.
…Плакать, биться, снова родиться в истерике струнных,
валторновой пуповиной обвитая,
в схватке пузатых литавр.
Тутти! – оркестр, и хоры,
и люди вокруг… Живая?! ЖивА-Я?.. -
И-
нфаркт главной мышцы.
И более не могу. Не дышу, не бегу.
Укажи, как всё это принять?..
Снять! – и замерли руки, и через паузу задышали
в будничном ритме, сползая по бёдрам,
стирая пот напряжения
о мягкую брючную ткань. А я,
расписавшись в бессилии, глохну от тишины
секундной
до первых «браво»,
до белых роз, плывущих в проходах
навстречу уставшим ладоням.
Печальным карим глазам.
В цене ли моя слеза?..
Маэстро, билеты достались без места.
Но место мое –
подле Вас.
