Зима сорок второго

Блокадный Ленинград. Зима сорок второго.

 

Пока Маша пришла из школы, промёрзла почти до костей.

 

Мама не вставала с постели, заболела, а нелюдимый сосед снизу опять не поздоровался, что-то бурча под нос, сжимая в сухоньких ладонях продуктовые карточки.

 

Столько забот впереди: выучить уроки, сбегать за продуктами (промерзая уже в очереди), раздобыть дров, растопить старую буржуйку… под вечер сил не останется, уверена девочка.

 

Их не остаётся. Маша только подошла к окну, чтобы перед сном полюбоваться на чистый белый снег, насыпавший днём по самые валенки.

 

Во дворе, сияя угольной улыбкой, стоял Снеговик. Маша потёрла глаза. Но он не исчез – скатанный из трех снежных шаров, держал в руках маленькую корзинку и будто говорил: «Ну же, скорее беги во двор!» Маша выскочила на улицу, поспешила к волшебному гостю. В корзинке у него нашёлся хлеб и… маленькие конфеты-подушечки.

 

– Спасибо, Снеговичок», – всхлипнула Маша, забирая угощение. Может, маме станет лучше?

 

Две недели добрый друг приносил Маше угощения, пока его не разбросало на маленькие снежинки во время очередной бомбёжки. Но мама уже поправилась и утешала плачущую девчушку: мол, Снеговик пошёл помогать тем детям, у которых ещё болеют мамы.

 

По весне из квартиры снизу вынесли тело соседа. Замёрз ещё зимой.

 

– Снеговичок, – потрясённо прошептала Маша, разглядев дедушку, и тихонько заплакала. В кулаке у старичка был зажат кулёк со сладкими подушечками.