Пожизненным выступлениям
Возможно, лишь тело асфальта примет тебя всерьёз.
Когда ты растянешься там в полный рост,
Не будет важен ни один предыдущий вопрос.
Ты уж будешь там чист, безгрешен, до дьявола прост.
А с утра тебе снова огромный зал,
А по рёбрам, по телу снова жуткий мороз.
Всю свободу порочную выковал ты себе сам,
Но, взбежав на ту сцену, ногами намёртво прирос.
Ночью будешь кричать на молчание белых листов,
Днём выкрикивать правду, воспринятую, как ложь.
Не тебе бы бурить эти дыры до самых основ?
С твоей ролью со сцены собой ты уже не уйдёшь.
Этот мир, по идее, прекрасней других всех миров,
Что покинул ты, дабы завраться душевно здесь всласть.
И бежать, и лететь, и стрелять, и под пули вставать ты готов,
С твоим шлейфом личин, чтоб под тяжестью их вниз лицом не упасть.
Когда ты растянешься там в полный рост,
Не будет важен ни один предыдущий вопрос.
Ты уж будешь там чист, безгрешен, до дьявола прост.
А с утра тебе снова огромный зал,
А по рёбрам, по телу снова жуткий мороз.
Всю свободу порочную выковал ты себе сам,
Но, взбежав на ту сцену, ногами намёртво прирос.
Ночью будешь кричать на молчание белых листов,
Днём выкрикивать правду, воспринятую, как ложь.
Не тебе бы бурить эти дыры до самых основ?
С твоей ролью со сцены собой ты уже не уйдёшь.
Этот мир, по идее, прекрасней других всех миров,
Что покинул ты, дабы завраться душевно здесь всласть.
И бежать, и лететь, и стрелять, и под пули вставать ты готов,
С твоим шлейфом личин, чтоб под тяжестью их вниз лицом не упасть.