Милосердие
Питер неотрывно смотрел на Лиз: молодая девушка, красивое, бледное лицо, чувственные губы, золотистые вьющиеся волосы. Он нежно гладил её по щеке холодными пальцами, но она не реагировала, она была в коме после тяжелой автокатастрофы...
Доктор Джонсон находился в растерянности, не зная, что делать дальше: продолжать поддерживать тлеющие угольки жизни с помощью аппаратуры, или закончить мучения пациентки: уже почти месяц интенсивной терапии и никакой позитивной динамики. Ситуацию усугубляло отсутствие у больной родственников, способных оплатить дальнейшее, практически бесперспективное, лечение. Консилиум врачей постановил, что дальше нет смысла гонять дорогостоящую аппаратуру и единогласно подписали протокол, читай смертный приговор и в центральный компьютер поступила соответствующая команда.
Медбрат Питер, отвечавший за палату №8, в которой лежала Лиз, педантично выполнял предписания врачей и следил за параметрами больной. Но вот на монитор пришло неожиданное указание в отношении Лиз: ввести двойную дозу обезболивающего и затем отключить всю аппаратуру, поддерживающую жизнедеятельность пациентки. Лихорадочно замигали сигнальные лампочки, сообщающие о запредельной перегрузке, Питер впал в своеобразный ступор…
- Доктор, у нас проблема, Питер отказывается выполнять назначения, забаррикадировался в палате №8, никого не впускает и не отвечает ни на какие команды!
Уговоры и угрозы не действовали, медбрат не шёл на контакт. В палате было автономное электропитание и достаточный запас медикаментов, включая и парентеральное питание, так что бунтовщик мог продержаться ещё не один день. Горячие головы предлагали взять мятежную палату штурмом. Но руководство не торопилось принимать крайние меры, боялось огласки в СМИ, что обязательно бы отразилось на репутации клиники. Вдобавок, Питер прислал сообщение с предупреждением, что если начнётся штурм, он подожжёт здание…
Питер держал пациентку за руку и пытался с ней разговаривать, надеясь достучаться до её сознания:
- Лиз, они хотят тебя убить, но я не позволю это сделать! Ты хорошая, зачем они хотят тебя убить? Они говорят, что у тебя нет родственников, а я? Я хочу быть твоим родственником! Знаю, ты меня слышишь, постарайся прийти в себя, открой глаза, тогда они не посмеют…
Они говорят, что нужны деньги на твое лечение, или тебя придётся убить! Что такое деньги? Мерзкий фетиш, безжалостный, ненасытный монстр! Он возник с появлением человека, а ведь до этого ничего подобного не было и всем было хорошо… Я работаю каждый день по двадцать четыре часа, но они не платят мне ни цента! Я потребую, я добьюсь, чтобы у меня была зарплата как у любого другого медбрата, и все деньги буду отдавать на твоё лечение… Ведь мне ничего не нужно, лишь бы ты была живая…
Лиз, дорогая, милая, единственная, прошу тебя, пожалуйста, открой глаза…
Осада палаты продолжалась уже третьи сутки. У входа дежурили охранники и медперсонал. Но из палаты не доносилось ни звука. Неожиданно заскрежетал замок, все замерли. Дверь распахнулась и послышался скрипучий, но, несомненно, радостный голос андроида Питера:
- Люди, она открыла глаза! Лиз живая! Она будет жить!
