Любимой...
— Скажи старик, ты почему не спишь? Нет, нет, постой, мне право интересно,
в который раз, придя на это место, часами с кем-то молча говоришь.
— За горизонт уносятся мечты, любовью вдохновлённые когда-то,
а мы в пожаре ищем виноватых, воспоминаний наводя мосты.
Воспламеняюсь, глядя на неё, в пар превращая иней одеяний,
едва справляясь с жаждой притязаний безумия на влажное бельё.
Сойдя с ума от пытки наготой, манящей безупречностью фигуры,
лишив воображение цензуры, ныряю в омут страсти с головой.
Не исчезай, как вспышка волшебства, замри в истоме сладких придыханий,
став исполненьем таинства желаний, не испарись, узнав меня едва.
Будь в летний полдень проливным дождём, беседкой от жары невыносимой,
когда блаженство поступью незримой подарит вечность под своим крылом.
Добавь тонов пастельных в серость дней, прикосновений нежными мазками,
чтоб шар земной качнулся под ногами, даря надежду осени моей.
Стань хаосом, украв покой зимы и как бы это глупо не звучало,
я жду весну, чтоб всё начать сначала, влюбляясь в мир иллюзии тюрьмы.
Видать им прежде нравилось быть здесь, дотла сгорая в пламени заката,
за воскрешенье смерть взимает плату, за счастье быть желанным, правя месть.
На паперти судьбы монастыря он наизнанку вывернул мне душу,
на верность чувствам клятву не нарушив, он рядом с ней, и значит всё не зря.
