Крематорий

Под ногами сопливит природа —

не то осень, не то зима.

Новый год утонул

в череде невесёлых пьянок.

Дома тихо.

Напряжение надо снять.

 

Томик Ницше открытый.

Горит беззвучно псевдокамин:

от него ни копоти, ни тепла.

На экране мобилки

перекрёсток путей,

что ведут в Освенцим.

 

Я дрожу. И дрожит весь дом.

Жалко дёрнулось

пламя-эрзац и во тьме исчезло.

Электричества больше нет.

Значит, где-то, где тонко,

порвалось.

Значит, где-то, где жарко,

светить нужней.

 

Зябнет город.

Я дрожу вместе с ним.

В сосудах давно не осень,

давно мороз.

А под рёбрами айсберг

стучит исправно десяток лет.

Растопить бы… Но страшно.

Лучше тихо, циклоном Б...

 

Оживает мобильный,

из гугла

чёрно-бело грозит

высоченной трубой Майданек.

 

— Что ты тут, в темноте?

Хоть бы слабый фонарик включил!

— Мне нормально! Хочу тишины

и покоя!

 

Зажигаешь свечу.

Настоящее пламя дрожит.

Оно тёплое и живое.

В крематории плавится лёд.

в тихой пляске теней

ты тихонько на плечи

мне руки кладёшь:

— Может, стоит заняться любовью?..