Крематорий
Под ногами сопливит природа —
не то осень, не то зима.
Новый год утонул
в череде невесёлых пьянок.
Дома тихо.
Напряжение надо снять.
Томик Ницше открытый.
Горит беззвучно псевдокамин:
от него ни копоти, ни тепла.
На экране мобилки
перекрёсток путей,
что ведут в Освенцим.
Я дрожу. И дрожит весь дом.
Жалко дёрнулось
пламя-эрзац и во тьме исчезло.
Электричества больше нет.
Значит, где-то, где тонко,
порвалось.
Значит, где-то, где жарко,
светить нужней.
Зябнет город.
Я дрожу вместе с ним.
В сосудах давно не осень,
давно мороз.
А под рёбрами айсберг
стучит исправно десяток лет.
Растопить бы… Но страшно.
Лучше тихо, циклоном Б...
Оживает мобильный,
из гугла
чёрно-бело грозит
высоченной трубой Майданек.
— Что ты тут, в темноте?
Хоть бы слабый фонарик включил!
— Мне нормально! Хочу тишины
и покоя!
Зажигаешь свечу.
Настоящее пламя дрожит.
Оно тёплое и живое.
В крематории плавится лёд.
в тихой пляске теней
ты тихонько на плечи
мне руки кладёшь:
— Может, стоит заняться любовью?..
