Праздники Средневековья
И вот раздался звонкий хруст
поломанных костей.
И страшный вопль! Но нету чувств
у собранных гостей.
Стоят,сидят,ведётся речь
на площади мощёной,
пусть голова слетает с плеч,
пусть будет не прощён - он,
тот самый бренный человек,
который жил... недавно.
С ним попрощался средний век,
беспечно и бесславно.
Но почему народ,толпа
не плачет, а смеётся
у обнаженного столба,
где кровь рекою льётся?
Как будто нет иных потех,
занятий и влечений,
не потому ль несётся смех
на боль чужих мучений...?
Обговорят,посмотрят казнь,
потом начнутся... танцы.
Об этом горький мой рассказ
в растерзанном пространстве.
поломанных костей.
И страшный вопль! Но нету чувств
у собранных гостей.
Стоят,сидят,ведётся речь
на площади мощёной,
пусть голова слетает с плеч,
пусть будет не прощён - он,
тот самый бренный человек,
который жил... недавно.
С ним попрощался средний век,
беспечно и бесславно.
Но почему народ,толпа
не плачет, а смеётся
у обнаженного столба,
где кровь рекою льётся?
Как будто нет иных потех,
занятий и влечений,
не потому ль несётся смех
на боль чужих мучений...?
Обговорят,посмотрят казнь,
потом начнутся... танцы.
Об этом горький мой рассказ
в растерзанном пространстве.
И вот раздался звонкий хруст
поломанных костей.
И страшный вопль! Но нету чувств
у собранных гостей.
Стоят,сидят,ведётся речь
на площади мощёной,
пусть голова слетает с плеч,
пусть будет не прощён - он,
тот самый бренный человек,
который жил... недавно.
С ним попрощался средний век,
беспечно и бесславно.
Но почему народ,толпа
не плачет, а смеётся
у обнаженного столба,
где кровь рекою льётся?
Как будто нет иных потех,
занятий и влечений,
не потому ль несётся смех
на боль чужих мучений...?
Обговорят,посмотрят казнь,
потом начнутся... танцы.
Об этом горький мой рассказ
в растерзанном пространстве.
поломанных костей.
И страшный вопль! Но нету чувств
у собранных гостей.
Стоят,сидят,ведётся речь
на площади мощёной,
пусть голова слетает с плеч,
пусть будет не прощён - он,
тот самый бренный человек,
который жил... недавно.
С ним попрощался средний век,
беспечно и бесславно.
Но почему народ,толпа
не плачет, а смеётся
у обнаженного столба,
где кровь рекою льётся?
Как будто нет иных потех,
занятий и влечений,
не потому ль несётся смех
на боль чужих мучений...?
Обговорят,посмотрят казнь,
потом начнутся... танцы.
Об этом горький мой рассказ
в растерзанном пространстве.