Шекспир Сонет 121
'Tis better to be vile than vile esteemed,
When not to be receives reproach of being,
And the just pleasure lost, which is so deemed
Not by our feeling but by others' seeing.
For why should others' false adulterate eyes
Give salutation to my sportive blood?
Or on my frailties why are frailer spies,
Which in their wills count bad what I think good?
No, I am that I am, and they that level
At my abuses reckon up their own;
I may be straight though they themselves be bevel;
By their rank thoughts my deeds must not be shown,
Unless this general evil they maintain:
All men are bad and in their badness reign.
Подстрочный перевод А. Шаракшанэ
Лучше быть низким [подлым, порочным], чем низким считаться,
когда, не будь ты таков, тебя осуждают, как если бы был,
и теряется законное удовольствие, которое почитается таковым
не нашими чувствами, а взглядом других*.
Почему должны фальшивые испорченные глаза других
приветствовать мою игривую кровь?
Или -- почему за моими слабостями шпионят те, у кого еще больше
слабостей,
кто, в своих желаниях, считает плохим то, что я считаю хорошим?
Нет, я -- то, что я есть, и те, кто нацеливаются
на мои прегрешения, имеют в виду свои собственные;
возможно, я морально прям, а они сами перекошены,
и их гнусными мыслями не должны толковаться мои дела,
если только они не утверждают такого всеобщего торжества зла:
все люди скверны и в своей скверне торжествуют.
* Общее содержание сонета не вызывает сомнений: это отповедь неким
лицам, действительным или воображаемым, осуждавшим поэта за безнравственный
образ жизни. Однако при этом остается много неясного в истолковании
отдельных слов и фраз; так, можно по-разному понять, что значит "законное
удовольствие" в строке 3.
Быть низким лучше, чем считаться им:
Безгрешных осуждают, как порочных;
Доброжелательных причислят к злым,
От чувств идущее изгадят точно.
Унылые враждебные глаза
Уязвлены моей игривой кровью,
Шпионят, давят, тщатся обязать,
Смирясь, идти на поводу злословья.
Грязнит меня, в вину поставив мне
Свои изъяны; россказни кривые
И гнусности – соль в пакостной стряпне.
Я, грешный, опозорен таковыми.
Креплюсь, покуда не всесильно зло
И всё в гниль скверны не уволокло.
