Левий Матвей
Я Бога звал в кромешной тьме,
В слепой иссушенной пустыне,
Где, изнывая от жары,
Во мгле стервятники таились.
Я был немым, Бог был глухим,
Под солнцем, жаром раскаленной,
Где на виду у всей толпы,
Он был один среди казненных.
Оцеплен холм двойным кольцом
В крестах, стремящихся к вершине,
Прийти он должен в Божий дом,
И чтоб сердца ему открыли.
И я молился за него,
Чтоб смерть быстрей к нему явилась,
Чтобы Бог вступился за него,
И все страдания прекратились.
Лишь ящерицы на песке
Своими юркими хвостами
Цепляли острия плащей
Солдат, следивших за крестами.
Сжигала мне глаза печаль,
И сердце мраком покрывалось,
Когда в отчаянии своем
С проклятиями к Богу обращался.
Ты черный Бог! Ты мертвый Бог!
Твои глаза застлали жертвы храма!
За что ты мучаешь его?
Зачем решил за Вар-равана?
Но тишина в ответ пылала,
И воздух ядами застыл,
Копье бессмысленно касалось
Растянутых крестами тел.
Мне тесно было на вершине,
Сжимая нож в одной руке,
Я ожидал, что боль утихнет,
И разделю судьбу в огне.
О, игемон! Смотри, он умер,
Мир тонет в бездне судных дней,
Позор тебя от страха гложет,
Ты не искупишь гнев потерь.
