Ностальжи

В давке столкнуться — что вынуть алмаз из сора.

Прошлым искря, обсуждаете новый город,

детские шалости, строгих учителей...

Режет глаза модный галстук, пальто из драпа.

Жизнь покатала, а ты всё такой же лапа.

Лавка, коньяк с лимонадом...

Ну да,

налей,

мне как всегда —

только руки бы не дрожали...

Груши трясли. Целовались за гаражами.

Может, срослось бы, да выпал не тот расклад:

ты перепробовал всех. И остался с Машей.

Бабник...

А пальцы коснулись — и дрожь, как раньше.

Бабочки бякают те же. Но ты женат:

месяцем светит кольцо на законном пальце.

 

Он предлагает за встречу и не теряться,

с жаром болтает про Славиков и Серёж,

верных гвардейцев-ботанов, нещадно битых.

Заматеревших, обросших баблом и бытом.

Просит писать номерок.

Ты зачем-то врёшь:

больше не носишь блокнот, телефон разряжен...

Это не глупые шуточки. Это кража —

у незнакомки, ждущей его домой,

к жирным борщам или стылой, как лёд, постели.

Время мечту тронет жёрновом.

Перемелет,

первое чувство оставив в душе иглой:

чуть шевельнёшь, и от хлынувшей боли в коме...

Он улыбается. Пишет на чеке номер,

та же — тетрадная — пляшущих цифр финифть.

Драп исчезает в такси, как наркотик в вене.

Сунув записку в бутылку, кропишь контейнер

кровью стеклянной:

чтоб точно не позвонить.