Средь игрушек и бумаги, кукол в шляпках и пальто появился Хаги-Ваги — меховое чёрт-те что.

На лицо — как наш Щелкунчик, только руки до колен. Дочке к вечеру наскучил этот радостный гуинплен. Кривоватый и помятый, с треугольною башкой,

весь какой-то непонятный, чужеродный, никакой.

 

Я по комнате ходила, разговаривая с ним, мол, такого крокодила, может, лучше зачехлим?

На глаза чтоб не попался, спрячем, может, в сундучок?

Он же только улыбался, завалившись на бочок,

синий, кое-как пошитый.

Подошла к нему, взяла и погладила — пушистый, а внутри — клубок тепла.

И длиннющею рукою, как детёныш шимпанзе, обнял он меня с тоскою и не выпустил уже…

 

Дочка спит давно, наверно. До свидания, дружок.

Кот чихнул высокомерно и заныкался в мешок.

Фыркнул чайник вскипячённый, кот мяукнул из мешка,

и склонилась на плечо мне треугольная башка.