ЧБ
Проникали сквозь прошлое, видели жизнь с изнанки,
говорили: начать легко, вот видишь, чуток стереть, и…
Не боли, не боли, — разожжешь костер, подув на ранку,
всё равно не переехать в семьдесят третий,
или где там было в последний раз без причины страшно,
или как там вовсю цвело и сохло далёким летом,
волновалось море на раз и два — неживым вчерашним,
замирало жуком переливным, на иглу надетым.
Телефон упал на ключицу, — и таймер, и гильотина.
Видишь, это не рассказать: напишу и опять стираю,
потому что команда зеркал теперь расстрельно-рутинна,
потому что известно, где край и что там, за этим краем.
Поклянёмся на соль-воде, на святых мощах косиножки,
что вовек не станет аптекой для нас ни полынь, ни мята.
И пока, как в позорном, стыдном, в любви признаёшься,
поднесу к виску телефон с последним «свято».
