ЧБ

Проникали сквозь прошлое, видели жизнь с изнанки,

говорили: начать легко, вот видишь, чуток стереть, и…

Не боли, не боли, — разожжешь костер, подув на ранку,

всё равно не переехать в семьдесят третий,

или где там было в последний раз без причины страшно,

или как там вовсю цвело и сохло далёким летом,

волновалось море на раз и два — неживым вчерашним,

замирало жуком переливным, на иглу надетым.

 

Телефон упал на ключицу, — и таймер, и гильотина.

Видишь, это не рассказать: напишу и опять стираю,

потому что команда зеркал теперь расстрельно-рутинна,

потому что известно, где край и что там, за этим краем.

 

Поклянёмся на соль-воде, на святых мощах косиножки,

что вовек не станет аптекой для нас ни полынь, ни мята.

И пока, как в позорном, стыдном, в любви признаёшься,

поднесу к виску телефон с последним «свято».