из архива леди Винтер

…и господин мой станет вечером в четверг

ждать за притвором возле старого платана.

В теня́х ветвей теряясь, тёмная сутана —

пока на небе слишком тонок лунный серп —

убережёт от любопытствующих глаз.

 

Смиритесь, padre.

Герцог в гневе — но отходчив.

 

Ваш грех доказан — вот беда! — небрежно, отче,

дневник оставлен на виду был как-то раз,

не досчитаетесь там нескольких страниц.

 

Несложно, право, опознать летящий почерк.

А слог заметок остроумен, дерзок, точен…

Крамолу стоит осторожнее хранить.

 

Прервусь на миг.

Так пахнет юная листва

в саду вишнёвом среди белой круговерти!

 

Коль не придёте — строчки станут Вашей смертью

(пришлось смягчить неблагозвучные слова,

их не жалел в сердцах сиятельный сеньор —

а мне невместно, от стыда сгорит бумага).

 

Не проявляя безрассудную отвагу,

должны помочь смутьянов выманить из нор.

 

Вам не вернут, увы, похищенных страниц —

но не сочла за тяжкий труд переписать их,

мой почерк всяко и краси́вей, и понятней.

Пришлю с оказией, потерю заменить:

когда-нибудь…

пройдёт, пожалуй, много лет…

что ныне числится грехом — грехом не будет,

и мудрость мыслей освятит эпоху смуты,

и боль несбывшегося искрой станет тлеть…

 

Но к чёрту лирику.

Добытый ложью ключ

теперь мятежников поможет уничтожить.

Лишь четверть ча́са будет герцог ждать.

Я — тоже.

 

P. S. горюю и по-прежнему люблю.