ГЛУХОМАНЬ

Средь сереньких домишек старого села
давно не хожены тропинки и дороги. 
Давно ушли отсюда люди. Край убогий. 
Лишь призраком медлительным сползает мгла, 
в ложбину прячется от первого луча.
Но в дальней хате на холме за огородом,
зажженная в ночи, задолго до восхода,
как светлячок, в окне ещё горит свеча.
Сюда вчера нашлась тропинка на ночлег.
Но путник был задержан сильною грозою.
Заночевал в лесу. Вот небо бирюзою
зажглось вдали и солнце начало свой бег.
В окошке мокром бледный свет свечи погас.
Затем протяжно, жалко заскрипели двери,
как жалоба - мольба тоскующей свирели –
былых потерь, невосполнимых, горький час.
За ветхою оградой, за плющом густым
не видно никого, слышны шаги и шорох,
треск старых сучьев, будто вспыхивает порох,
и точно - виден огонёк и сизый дым.
Затем надрывно, сухо кашлянул старик –
и эхо разнеслось в ложбине мокрой глухо.
Из старой хаты вышла, видимо, старуха…
И было слышно, как стряхнула половик.
В сарайчике косом замекала коза 
и закудахтали разбуженные куры.
Туманно проступили светлые фигуры,
как бы иконные живые образа.
Откуда здесь, в такой заброшенной глуши,
живут безропотно, светло простые люди,
как на забытой богом и дождями чуди,
в болотной, но иссохшей луже камыши?
Да, видно, так устроен русский человек –
в божественных руках оживший образ слепка,
с молитвой о душе врастает в землю крепко 
и так живёт в трудах и доживает век.