Как ребенок
Тишь в моем сердце - редчайшая из картин.
Оно трепетом полно, и дышит, и терпит - не рвется...
От боли, которая тонны льдин
Как ледокол беспощадный дробит и вперёд несётся.
Тишь в моем сердце - редчайшая из картин.
Могу я смотреть в горизонты часами,
Погоды у моря ждать и писать стихи,
На редкость меткими обмениваться словами
И на редкость маленькие замаливать в церкви грехи.
Я ребёнок с натурой прожившего много лет старца.
Мне легко забывать все ненужные пустяки,
И не важно сколько мне лет по паспорту,
Я смеюсь как младенец этому вопреки.
Я порой и веду себя как ребёнок, не правда ли?
А не так, как та "женщина", которую долго считал, что знал.
Стоит выяснить, оно тебе, собственно, надо ли...
Пока мы не встали вдвоем за один штурвал...
Ты убил меня просто своим "повзрослеешь - сойдемся"...
Я уже распрощаться успела и чёрную шаль надеть...
Ведь боюсь, что, сколько ни будет вставать на планете солнце,
Я в душе все равно буду детские отблески греть,
А душа занимает во мне, знаю, ровно треть...
Оно трепетом полно, и дышит, и терпит - не рвется...
От боли, которая тонны льдин
Как ледокол беспощадный дробит и вперёд несётся.
Тишь в моем сердце - редчайшая из картин.
Могу я смотреть в горизонты часами,
Погоды у моря ждать и писать стихи,
На редкость меткими обмениваться словами
И на редкость маленькие замаливать в церкви грехи.
Я ребёнок с натурой прожившего много лет старца.
Мне легко забывать все ненужные пустяки,
И не важно сколько мне лет по паспорту,
Я смеюсь как младенец этому вопреки.
Я порой и веду себя как ребёнок, не правда ли?
А не так, как та "женщина", которую долго считал, что знал.
Стоит выяснить, оно тебе, собственно, надо ли...
Пока мы не встали вдвоем за один штурвал...
Ты убил меня просто своим "повзрослеешь - сойдемся"...
Я уже распрощаться успела и чёрную шаль надеть...
Ведь боюсь, что, сколько ни будет вставать на планете солнце,
Я в душе все равно буду детские отблески греть,
А душа занимает во мне, знаю, ровно треть...