ДВЕРЬ
Он плавно переместился к заветной двери, но, протянув руку, чтобы открыть её, замер: необъяснимое чувство паники и животного страха обуяло всё его существо. Нет, он не станет её открывать, хотя именно сегодня ему было велено это сделать. Почему, зачем?
Ведь он привык к этому замкнутому миру, привык к невербальному общению с такими же бесполыми, бестелесными существами, отдалённо напоминающих людей, таких же, как он – монада номер такая-то.
Это не было рабством в прямом значении слова – это было заключением в собственную память проживания в том реальном мире, и он прекрасно помнил всё, что с ним происходило.
Помнил родителей, которых бросил на попечение судьбы, переехав в другой город;
женщину, на которой женился только потому, что она забеременела, потом дочь…
Он никого не любил и никогда не выразил хоть какую-то нежность в словах или действиях, наоборот – частенько побивал жену, а к дочери испытывал элементарное равнодушие.
Но особенно чётко он помнил, когда после очередного загула сел за руль своего старого авто, как не вписавшись в поворот, вылетел на встречную полосу и… увидел свою смерть…
Он даже помнил похороны: на кладбище кроме жены и двоих корешей никого не было…
Как же ему не хочется возвращаться в ту жизнь, которую он спустил, как воду из сливного бачка! Но это было обязательным условием. Он закрыл глаза и мысленно произнёс – Прости меня, Боже!
Дверь моментально распахнулась, и яркий свет мощной воронкой втянул его в неизвестность…
В тот же самый момент его дочь, положив руку на живот, сообщала мужу о том,
что ребёнок впервые толкнул её ножкой.
