письма к вавилонскому другу

сирень удушлива в этом мае.

выйдешь - запах как Рагнарёк -

некуда скрыться.

помнишь, как в детстве склеивали страницы

старых больших журналов?

кажется, "Огонёк".

 

крылья бумажные тело несут недолго.

краток полёт

от падения до толчка

в землю ногами.

что ты тогда рассказал

своей маме?

кто из нас первым понял, что невесомость

это лишь блики на сомкнутых веках,

отзвуки сновидений?

крылья скрутили и скомкали, бросили в угол.

 

осенью ярко горели.

 

знаешь, мой милый,

мы - человеки,

нам свойственно

падать и разбиваться.

мальчик мой, как ты смотрел на меня!

я помню, губы дрожали,

горечь в глазах зелёных.

и зеркала, зеркала.

ноги босые зябли,

контуры плыли, прятались по углам.

я знаю, конечно, знаю.

ты не хотел.

я тем более не хотела.

просто так вышло.

et cetera.

 

и может быть неуместно,

но, знаешь,

однажды и я смирилась.

сидишь на крыше, смотришь на рассвет.

 

а страха нет.

и боли тоже нет.

что я тебе рассказываю?

детскую ерунду.

катится красный шарик, прячется под тахту.

выкинуты игрушки, сломан твой самокат.

кончилось детство, милый.

здравствуй, осенний сад.

катилось лето колобком, мне было десять.

и мир был полон летом и теплом, и тесен.

и плыли в небе облака сплошным зверинцем.

я не скучала по тебе, но ты мне снился,

вода вокруг меня искрилась синим,

ты пах как сад: травой и древесиной.

крутился прутик под ножом, и тонкой лентой

кора вилась, вилась к коленке бледной.

 

и круг качался под рукой, и пруд был - кругл.

 

мой безъязыкий вавилонский друг,

ты был, ты был, и вдруг - ты вычтен.

 

прощай.

 

твоя немая птичка