Из опубликованного на других порталах
Весна пришла с долины в горы
И лижет снег, как соль ягненок.
Земли оттаявшие поры
Струятся множеством речонок.
Как человек после недуга,
После беспамятства зимы
Земля потела. И друг друга
Перекликали певуны.
И в те деньки у травозная,
Что уже дожил до седин,
Округу криком оглашая,
Родился долгожданный сын.
А по ночам беды примета,
Полнеба затянув хвостом,
Светилась серебром комета,
Что появилась пред постом.
Когда сбежали мутью воды,
В деревню прискакал гонец.
А через день ушли подводы
И на одной сидел отец.
Всего два месяца от роду,
Хотел я только есть и спать.
Не знал я — моему народу
Весной той суждено пропасть.
Видать, прогневали мы Бога,
И он решил нас проучить...
Их было много, очень много.
Никто не смог бы их разбить.
Они как крысы расплодились
И став безжалостной ордой
По Арарату прокатились,
Оставив пепел за собой.
Они с востока к нам явились
И разорив все города,
В долине нашей поселились
Рабами сделав всех тогда.
И только горсть непокоренных
Людей из горных аймаков
В глуши лесов вечнозеленых
Скрывалась от своих врагов.
*****************
Сквозь плач, платками приглушенный,
И мать моя, и пять сестер
Наш дом, хозяина лишенный,
Сожгли, как жертвенный костер.
Я наречен был в честь отца,
А его звали Аганихт.
Не знал бедовей сорванца
Наш мир дремучих темных пихт
О, край туманный, полог мшистый,
Что с детства я родным считал,
Где дым от стланика душистый
Пещеры стены пропитал,
Ты был учителем мне строгим,
Но я тебя так полюбил,
Когда нагим и босоногим
Все дни в чащобе проводил.
Я подрастал, я стал проворный.
Я стал охотником на коз.
А по ночам, завороженный,
Порою не скрывая слез
Я слушал тихие молитвы —
Просили женщины Христа
Взять в рай всех жертв неравной битвы,
И дать вернуться нам в места,
Где абрикосовые рощи,
Где серебристая форель,
Где предков наших дремлют мощи,
Где в небе жаворонков трель...
Хотел покинуть я ущелье,
Я грезил сказочной страной..
Я жаждал боя, жаждал мщенья
И крови тех, кто стал виной,
Что мы попрятались в пещеры,
Что мы забыли о тепле...
И нет решительнее веры,
Чем вера в правду на Земле.
****************
Врагов я видел издалека,
Когда к опушке подходил.
Через тумана поволоку
До боли в веках я следил.
За тем, как там, в низиной дали,
Через поля, через погост
В доспехах всадники скакали,
Спеша сменить усталый пост,
Что на мосту через стремнину
У кромки осыпи стоял
И путь в соседнюю долину
Глаз не смыкая охранял.
И в ночь, когда Луна не вышла,
Решив, что хватит мне робеть,
Я к стражникам подполз неслышно,
На них поближе посмотреть.
Их было шестеро в дозоре,
Они вокруг костра сидели.
И в приглушенном разговоре
Похлебку луковую ели.
Они напомни чертей,
Какими в детстве нас пугали:
Их лица — в краске до бровей,
Они власы в косу сплетали.
Они вели себя беспечно.
Видать, они не сомневались,
Что будут властвовать здесь вечно,
Вот тут они и ошибались...
Похоже было, эти бесы
Не знали ничего, что тут,
В чащобе пихтового леса
Непокоренные живут.
Меня почуяли их кони.
Они заржали на мосту.
Мне не хватало лишь погони,
Я в землю вжался весь в поту.
Со мной был лук и двадцать стрел.
И я, шагов за пятьдесят,
Пожалуй, если б захотел,
Мог выстрелить раз пять подряд.
И уж троих бы завалил,
Но в конных я не смел стрелять.
Ведь у меня не хватит сил,
Чтобы до леса добежать.
Солдаты с факелами встали,
Но тут повозки тихий стук
Мы вместе, видно, услыхали,
И приближался этот звук.
Я мысленно прославил Бога,
Что он спасение мне дал.
И вот прошло совсем немного
И я повозку увидал.
На ней сидело только трое:
Повозкой юноша правил,
В возу созданье молодое
Старец заботливо укрыл.
Солдаты путь им преградили.
И до меня тут донеслось:
Они с издевкою спросили,
Чего, мол, смердам не спалось.
Старик в ответ засуетился,
Сказал, что ступицу вело,
И потому он припозднился
И ночью лишь поспел в село
Старик за девушку боялся,
И начал быстро говорить,
Что он старейшиной являлся,
И его надо пропустить...
“Старик, свое мы не упустим,
Закона нет ночной порой.
Мы обязательно пропустим...
Твою милашку меж собой!” —
И так сказав, один солдат
Схватил визжавшую девицу.
Ну а другой его собрат
Ударил юного возницу.
Но паренек проворней был.
Топор мелькнул в его руках.
Один солдат на миг застыл
И растянулся на камнях.
Я был заворожен кошмаром.
Я за трагедией следил.
А юноша вторым ударом
Другого стража зарубил.
И тут же сам копьем пронзенный
Издал предсмертный жуткий крик.
И будто вепрь разъяренный
Ударил стражника старик.
Его тотчас копьем поддели...
А между делом два солдата
Девчонку до нага раздели.
Она была к камням прижата...
Я больше прятаться не стал.
И лук достав из-за плеча,
Во тьме невидимый восстал,
Молитву воина шепча.
Не целясь выпустил пять стрел.
Двоих сразил я наповал.
Еще двоих я лишь задел,
Но стражников я напугал.
Они о девушке забыли.
Они к своим коням бежали ,
Что возбужденно землю били
И у моста истошно ржали.
Я от волненья весь дрожал.
Свело мне судорогой ногу.
И я прекрасно понимал —
Солдаты приведут подмогу.
Быстрее надо уходить!
А та девчонка начала
Над стариком протяжно выть,
Стирая кровь с его чела.
Я к ней, хромая подбежал.
Она с земли клинок схватила...
Я чудом смог отбить кинжал —
Она в меня им запустила.
Я должен был ей объяснить,
Мол, я стрелял из темноты.
Но я не смог заговорить,
Ее смутившись наготы.
Я опустил глаза стыдясь.
Она уже в себя пришла,
С земли холодной поднялась,
В подводе теплый плащ нашла.
Пока она себя укрыла,
Из мертвых стрелы я достал.
Она меня поторопила,
А вдалеке все нарастал
Собачий лай, собачий вой.
И мы сбежали вниз, к реке,
И на другой, на брег крутой,
И хорошо, что налегке,
Карабкались, что было сил.
Те, кто в погоне был, отстали...
И вот нас частый лес укрыл.
В изнеможенье мы упали.
*********************
Лицом попав в росяный мох
Я без движенья растянулся.
Но вот, услышав долгий вздох,
На спину я перевернулся.
Она, присев на ствол валежий,
За левый бок рукой схватилась.
Почуяв запах пота свежий,
Над нами мошкара роилась.
“Что было, то уж не вернуть, —
Сказал я , жалостью исполнен, —
О прошлой жизни ты забудь,
Свободой воздух здесь наполнен.
В лесу они нас не найдут.
И чем пред ними пресмыкаться
Я предпочел бы лучше тут
До самой смерти оставаться.”
Она лишь усмехнулась горько:
“Дикарь, ведь ты не знаешь даже:
Рассвет наступит нынче только,
Село, где я жила накажут.
Ведь за убитого солдата
Они казнят троих людей.
Ведь по закону Шариата
Нет преступления страшней.
“И что теперь? — Спросил я вставши. —
Рабами жить и умереть?
Как можно, до скотины павши,
То издевательство терпеть?”
“Христос велит терпеть невзгоды... —
Она спокойно отвечала.
“Так что же ты тогда с подводы
Как кошка дикая кричала?”
Она в ответ лишь зарыдала.
Я снова вымолвил: ”Забудь...”
Девчонка бедная устала.
Ей нужно было отдохнуть.
“Я не могу тебя привесть
К себе домой, но ты не бойся:
Местечко тут получше есть.
Давай, плащом своим укройся
И я сведу тебя к монаху,
Что в одиночестве живет.
Ты там найдешь тепло, рубаху.
Он твои раны оботрет.
Он, правда, малость странноватый,
Но безобиден он и стар.
И хоть на внешность страшноватый,
Да и вертеп, как вход в тартар...”
“Я не пойду, — она застыла, —
Я не могу с мужчиной жить...”
“Ведь мы в лесу! Ты не забыла?
Тебя он сможет прокормить.”
Она чуть губку прикусила,
Плаща застежку теребя.
И мне в глаза взглянув спросила:
“Скажи мне, как зовут тебя?”
“Я Аганихт, сын травозная,
Ну а тебя как называть?”
“Меня в семье зовут Даная...
Монах не будет нас ругать?”
“Пойдем, пойдем, неужто ты
Боишься старика седого?
Поверь, его мечты чисты,
Зато затейника такого
Еще не видел белый свет.
Он помешался на гаданье,
И, почитай уж десять лет
Нам поставляет предсказанья.
Да вот беда, что видит он
Одни фатальные приметы.
Сулит нам голод и погром,
Землетрясенья и кометы.
Он вечно будоражил чернь,
Он раздражал святых отцов.
Он предрекал нам судный день
И патриарх в конце-концов
Велел сослать его сюда,
В пещеры каменного братства.
Где мог бедняга без вреда
Своим занятьям предаваться.”
*****************
Я знал, давным-давно когда-то
Христьяне мира здесь не знали.
Зроастрийцы Арарата
Их в скалы дикие прогнали.
Они, как мы, терпя невзгоды,
В пещерах мрачных обитали.
И день за днем слагая в годы,
Христу молились, не роптая.
И времена пришли иные.
И люди их назад позвали...
Теперь лишь голуби лесные
В их темных кельях ворковали.
*******************
Отшельник встретил нас любезно.
Для девушки нагрел воды,
Добавив трав настой полезный
Для излеченья ломоты.
Даная нежилась в купели,
И меня старец отозвал.
Его глаза вдруг заблестели,
И вот что он мне рассказал:
“Там, на хребте, есть котловина.
И много, много лет назад
С небес сошла огня лавина
И сотрясла весь Арарат.
Простолюдинов запугали,
Мол, то послал знаменье бог.
Но братья горные роптали,
И слух прошел, что там чертог
Стоит, спустившийся с небес,
И всю округу оскверняет.
Ведь не иначе, как сам бес,
В нем, знамо дело, обитает.
И чтобы смуту не разжечь
Велели вырвать языки
Тем, кто глаголить будет речь
О замке огненной реки.”
Отшельник мне в глаза смотрел:
“Тебе я нынче услужил.
И я взамен просить хотел
Тебя, что б ты мне доложил,
Что скрыто в котловине той...
Но в этот миг я сомневаюсь,
Нет ли ошибки роковой,
Что я тебе так доверяюсь.”
Промолвил я:”Святой отец,
С тобой сполна я рассчитаюсь.
Моей душе и так конец.
Я никому не проболтаюсь...
Но не смогу я возвратиться.
Ведь, коль молва твоя не врет,
Лишь стоит там мне очутиться —
Меня нечистый заберет.”
Отшельник тихо рассмеялся:
“Дитя, мне, старику, поверь,
Я тоже в юности боялся
Волков, цыганок и чертей.
Года прошли, я стал мудрее,
Я познавал природы суть.
И видеть тайное умея,
Схоластики святую муть
Высмеивал я потихоньку.
Да и преданья старины
Как сказки принимал, и только.
Есть Бог, но нету Сатаны.
Нет ведьм, а есть одни знахарки.
Нет колдунов — есть мудрецы.
Нет ясновидцев — есть гадалки.
И нет святых — есть гордецы.
Мое занятие — наука.
Мой хлеб — движение светил.
Я верю в мощь познанья духа.
И мощь лишь натуральных сил.
И никогда, мой юный друг,
Бесплотный плоть не обретет.
Похорони навек испуг,
На землю ангел не придёт.
И на хребте не черт гнездиться,
А там сподобилась упасть
Существ мудрейших колесница,
Что может по небу летать.”
*******************
Два дня я пробыл на охоте.
На ней я три козы забил
И куропаток на пролете
Считай, две дюжины добыл.
И отдохнув в родной пещере
Решил в Успенье поутру
Найти чертог, по крайней мере,
Хоть посмотреть долину ту.
Восточный ветер морось нес.
Туманом горы заклубились.
И зверь лесной, и верный пес
В своих берлогах затаились.
Один в промозглой пелене
Я поднимался вверх, к снегам.
С котомкой тощей на спине,
Что мотылялась в такт шагам.
Погоду мерзкую кляня,
Я выбрался на перевал.
Свет солнца ослепил меня,
Туман подошвы мне лизал.
Но неземную красоту
Парящих в облаках вершин
Мне созерцать невмоготу,
С кумысом пригубив кувшин
Я взглядом шарил между скал
И вот, Христа благодаря,
Я наконец-то отыскал
Три домика монастыря.
Но только ночь перетерпев
Замерзнув аж до немоты,
Я день спешил туда, успев
Едва-едва до темноты.
******************
Монахов скромная обитель
Была с времен отца пустой.
И я был первый посетитель,
Ее нарушивший покой.
Я в келье запалил лучину.
Сухарь в котомке раздобыл.
Желая разогнать кручину
Я инкунабулу открыл.
Запахла тонкая пальмира.
Монах неведомый на ней
Вдали от обжитого мира
Вел летопись неспешных дней.
И среди строк печатной вязи,
Что трудно буквами назвать,
Что были цвета мокрой грязи,
Не много смог я разобрать.
И вдруг, к концу уже поближе
Случайно летопись раскрыв,
Рисунок очень странный вижу,
Под ним читаю, все забыв:
“Сей странный град с небес свалившись,
Огнем посек нашу отару.
Случайно рядом очутившись
Два пастуха глотнули пару,
Что шел из недр исполина,
И тотчас в судоргах забились.
Пустынной стала котловина.
И камни в ней золой покрылись.
Болезнью странной заразились,
Все, кто приблизился к чертогу.
И под Воздвиженье пустились
Они в последнюю дорогу.
Стоит сей град упершись в гору.
К востоку сильно наклоненный,
Нашедши зыбкую опору
На трех столпах с одним сломленным.
Весь южный край его разбился.
В провале том угли мерцали.
Над ними долго дым клубился,
И искры по ночам летали...”
*******************
Вот он лежит, как истукан,
Навеки людям страх внушив.
Он как медведь, попав в капкан,
Все перед смертью сокрушив,
В нелепой позе околел...
И я, шатаясь, как впьяне,
К нему приблизиться посмел,
Вплотную подойдя к стене.
Под солнцем патины разводы
Неясной радугой играли...
В виду безоблачной погоды
Те стены жаром отдавали.
Я их касаться не хотел,
Боясь обжечься ненароком.
И дрожь унять я не сумел:
Казалось, будто звездным оком
За мной кто-то наблюдал
Через броню стальной громады.
Я это чувство побеждал,
Я убеждал себя, что надо
Мне волю выполнить монаха.
И я к пролому подошел,
И ног не чуя из-за страха
В чертог поверженный вошел.
Все тихо. Я живой остался,
Сраженный навзничь не упал.
И голос страшный не раздался.
Хозяин мертв иль крепко спал.
*******************
Мой Бог, всемилостивый Бог,
Попал я в центр давней битвы.
Идти я лишь по трупам мог.
И я пошел, шепча молитвы.
Десятки тел, вполне людских,
В проходах узких оказались.
На них доспехов никаких,
Не ясно, чем они сражались.
Я молча брел средь мертвецов,
И вдруг я понял, что не знаю:
Зачем, зачем в конце концов
В ковчеге этом я блуждаю?
Ведь толком не сказал монах,
Что должен взять я из чертога.
Тут только пепел, только прах.
Такая долгая дорога
Уже казалась мне напрасной.
И я решил назад податься.
Я понимал: небезопасно
В вещах неведомых копаться.
Уж торба тяжела моя
От незнакомых мне предметов,
Что собирал я проходя.
Гора загадок, нет ответов.
Меня досадой охватило.
Я к выходу решил пробраться.
Вдруг царство мертвое ожило,
Но я уже устал пугаться...
************************
Средь повестей священных книг
Я Апокалипсис читал.
И мне подумалось в тот миг,
Что страшный суд уже настал.
На непонятном языке
Неясный мне вопрос звучал.
Как будто ангел вдалеке
С небес, сквозь замка твердь кричал.
Но я не знал, что отвечать.
И тот, кто задал мне вопрос,
Вдруг перестал кругом кричать,
А внятно, тихо произнес:
“Я чувствовал, что я живу...
Пусть эфемерно ощущенье,
Как будто с высоты паденье
В промозглой бездны глубину,
Я чувствовал, что я живу...
Пускай вне тела и пространства,
Я все же с мыслью остался,
О том, что я пока живу...
И вдруг я понял, почему,
Я чувствовал, что я живу.
Со мною кто-то рядом был,
И этот кто-то говорил,
Вернее — думал в пустоту.
И я, как путник на мосту,
Что в ожидании беды
Услышать хочет плеск воды,
Стремился этот звук привлечь...
И вот, твоя скупая речь
Вдруг осветила пустоту.
Я убедился, что живу.
И я, в смятенье и тоске,
Как чадо к ласковой руке,
Хотел прильнуть к тебе, к теплу.
Но словно волны о скалу
Разбился вмиг души порыв.
Я испугался, ощутив
Что я, пока еще живой,
Уже не властвую собой.
И бесполезно мне пытаться
Из пепла давнего подняться.
Я словно камень недвижим.
И авариен мой режим...
Я мертвый сорок лет уже.
Погиб на этом рубеже,
Перенесенный волей злой
В ваш мир, где я совсем чужой.
Я жив, пока ты тут стоишь,
Мой мозг дыханьем бередишь.
И если ты откажешь мне,
Я снова окажусь во мгле.
И, может, сотни лет пройдут,
Пока сюда опять придут...
Но если будешь мне служить,
И меня сможешь воскресить,
Тогда воочию поймешь,
Какую силу обретешь.”
Ладонью пот стерев холодный,
Как после зимнего поста,
Я был усталый и голодный,
И еле разомкнул уста:
“Мои желания просты.
В неволе мой народ томится.
Я помогу тебе коль ты
И нам поможешь возродиться.
Снабди меня небес мечем!
Снабди божественной кольчугой,
Которой копья нипочем,
Неуязвимой и упругой.
Я отомщу, в конце концов,
За женский плач, за детский крик.
За смерть давнишнюю отцов.
За угли наших базилик...”
Я более кричать не мог,
Не мог сдержать усталых слез.
Ну а живущий в замке бог
Будто вздохнул и произнес:
“Сквозь все века и все парсеки
Месть вечно бьется в человеке.
Я соглашусь... Не потому,
Что я боюсь уйти во мглу,
Где нет ни горестей, ни мук...
Я лишь хочу закончить круг.
Получишь ты еду и кров.
Узнаешь множество чудес.
Мой будет замысел готов –
Ты с Богом возвратишься в лес.”
*********************
Хранитель Снов, Видений Бездна,
Что ведает о всем вокруг,
Твои познанья бесполезны
Без пары человечьих рук.
И я слугою был примерным.
Хоть много не понимал,
Работал тщательно и верно,
А он мне проповедь читал.
Что богословы-звездочеты,
Как узок круг их бытия —
Лишь фаз луны веди расчеты,
Да изучай текст “Жития”.
Все сказы ваши просто крохи,
Пред теми, что я здесь внимал.
Я словно тонущий в потоке
Захлебываясь их глотал.
Прошло три месяца. Наверно
В краю родном меня отпели.
Я тосковал, мне было скверно.
В горах метели уж запели.
Ну а когда я почиваю,
Ко мне, как будто наяву,
Приходит нежная Даная,
И я ее зову, зову...
А тот, кто в замке обитал,
Как мог теперь я разобраться,
В долине чудо создавал,
Чтоб с родиной своей связаться.
Вот долгожданный день настал.
Пришел конец моим трудам.
Хозяин весть свою послал,
А мне сказал: “Я аз воздам.
Сейчас получишь ты броню,
Получишь огненные стрелы.
Воздушный челн тебе дарю,
И ты мои покинешь стены.”
*************************
“Свершилось чудо, чудо, чудо!
Упали ниц и стар и млад.
Из облаков, из ниоткуда
Явился наш пропавший брат.
Он на небесной колеснице
Стоит в сияющем венце,
Сжимая Бога меч в деснице,
Решимость на его лице...”
Так летопись витиевато
Мое опишет возвращенье.
Я Аганихтом был когда-то,
Теперь же — ангел избавленья.
Я должен эту роль играть
И души слабые рабов
Я должен верой наполнять,
Чтоб каждый был из них готов
В кровавом, праведном бою
Жестокой смерти не страшиться.
Я над полками воспарю,
Огонь метая с колесницы.
Кто сможет нас остановить?
Кто ангела не устрашиться?
Народ мой должен победить!
Народ мой должен возродиться!
Мы кровь совсем не проливали.
Лишь челн мой в облаках узрев,
Враги панически бежали,
Сразиться с нами не успев.
К зиме стал нашим Арарат.
И патриарх на трон залез.
А я, к Крещенью аккурат,
Как тень во мгле ночной исчез.
*******************
Набожный век, дремучий век,
С тобой я вынужден проститься.
Единственный был человек,
Которому я мог открыться.
Он жил как прежде, в тишине,
Ел солонину и молился.
Он просто улыбнулся мне,
Сказав: “Ты очень изменился...”
Он прав, но я не стал святым.
Пусть даже мне воздвигнут храм,
Я был охотником простым,
И невдомек, потомки, вам,
Что жил отверженный монах,
Которому открыл Господь
Дар мыслью бродить в веках,
Чья угасающая плоть
Столь ясный ум в себя вмещала...
Старик уже едва держался.
Его чахотка измотала.
И к Пасхе он во сне скончался.
Что ж, видно мне судьба такая —
Его в лесной глуши сменить.
И об иных мирах мечтая
Данаю мысленно любить.
Но через ночь ко мне пришли.
Они меня с собой позвали.
Мне будет лучше там, вдали.
Назад вернуся я едва ли.
Весна пришла с долины в горы.
И я ее благословляю.
Меня пленят небес просторы,
Но сердце здесь я оставляю.
