Китеж

Догорала Русь в предельной муке,

Уплывала дымом к облакам,

Все теряла — волю и права.

Пеплом стали Киев и Москва.

Только Китеж-град не дался в руки,

Не достался жадным степнякам.

Издавна о нем орда прознала,

Шла к нему на самый край страны,

Злую пену с конских морд роняла.

Шли татары — мать-земля стонала,

Лес валился на две стороны!

Для коней на плети не скупились,

Чтоб тянулись в гулкую струну.

Шли татары, шибко торопились,

Чуяли несметную казну.

Шли ночами, шли путем окольным,

Доскакали — вот он Китеж-град,

Отраженный озером привольным,

Красотою радующий взгляд!..

Но шагнули в воду колокольни,

Избы и палаты — все подряд!

А враги отпрянули назад.

Да и как им было не отпрянуть!

Высь небес чиста и холодна,

Неоткуда вроде грому грянуть,

Гром поднялся в озере со дна.

Это было, было в самом деле!

Под водой, надежной, как броня,

Бил набат, колокола гудели,

Гнев и скорбь в одно соедини.

И вникая в грозный голос меди,

Восходивший к солнцу из глубин,

Усомнился в собственной победе

Гордый кривоногий властелин.

Будто это рук грозящих взмахи,

Будто город чудом жил в воде!..

И Батый в смятении и страхе

Повернуть велел своей орде,

Прежде от летящих стрел крылатой,

Нынче — тихой, будто виноватой,

Словно упустила град сама.

Повернула вспять за тьмою тьма,

Видя, как с прибрежного холма

Уходили в волны терема

И дразнили жемчугом и златом...

Во главе разноязычных конниц

Хан, невесел, словно был разбит,

Неумолчный звон бессмертных звонниц

Слышал сквозь смятенный гром копыт...

И затихло все у Светлояра,

Лес поднялся, выросла трава.

Но в стране, обугленной пожаром,

Дивный звон прославила молва.

И к лесному керженскому чуду

Люди добирались отовсюду.

Шли к нему из выжженных селений

Страшною Батыевой тропой,

Как по тропкам чуткие олени

К озеру идут на водопой.

Выходили на берег толпой,

У воды вставали на колени.

В утренней хрустальной тишине

Кланялись озерной глубине.

В сердце — горе,

Мука без предела,

От заботы вспухла голова.

Обостряли слух — и глубь гудела,

Стало быть, благая весть права.

Глубь звенела горестно и нежно,

Пробуждала силу и надежду.

Этот звон подспудный,

Звон подводный,

Звон неодолимый и свободный,

Словно голос матери-земли,

Брали в сердце и с собой несли.

Был тот звон, важнейший, чем слова,

Дальним предвещаньем торжества.

Это было, было в самом деле,

Было—в воду прадеды глядели,

А заря рассветная плыла,

А в воде колокола гудели.

Люди уверялись:

Русь жива!

Что сейчас о том ни говори,

Пусть причинны в том не звонари,

А пласты тяжелые земные,

Проседая на озерном дне,

Поднимали струи водяные.

Суть в другом.

Всесильным мнился враг,

А народ в лихой своей године

Звон тот не прослушал и воспринял,

Как призыв к борьбе,

Как добрый знак.

Встала Русь,

За игом свергла иго.

Не раскрыть былое, словно книгу,

Но приди на озеро, приди,

К Светлояру слухом припади,

Подожди обещанного мига.

И пойдут, пойдут назад мгновенья

И часы, и годы, и века...

Солнце проблеснет издалека,

Синь лесную светом осенит —

И тогда наступит откровенье,

Ты услышишь —

Озеро звенит...