НЕВИДИМАЯ ВОРОВКА (УБИЙЦА)
У нас в Подмосковье великое множество озер, прудов и небольших по ширине речушек, берега которых поросли камышом. Испокон веков в них водится самая разная рыба, иногда и крупная попадается. Правда, с берега ее ловить неудобно, потому что мешает камыш. Так вот, накачал я свою старенькую лодку «Уфимку» и двинулся на один из прудов, который образовался после того, как отсюда еще в советское время вывезли тонны торфяного грунта для удобрения полей. Благо находился он недалеко, рядом с нашим поселком. Со временем рыбы там всякой развелось видимо-невидимо, и щука, конечно, водилась, куда ж без нее!
Спустил я лодку на воду и осторожно, чтобы не спугнуть добычу, погреб за камыши. Пришвартовался метрах в пяти от камышей, поставил лодку на якорь. Не торопясь распустил две удочки, нанизал червячков на крючки и забросил их поближе к камышам.
Время было раннее, седая дымка только-только начала рассеиваться, и кое-где на пруду уже проглядывали зеркальца тихой воды. С левой стороны слышался скрип уключин в веслах: похоже, в это утро еще кому-то не спалось и захотелось свежей рыбки. А карась здесь водился до двух и выше килограммов, да и щучка попадалась тоже будь здоров. Пруд-то был глубокий – есть где разгуляться и спрятаться.
Я прикормил место лова и замер в ожидании. Утренняя зорька обнимала своей прохладой, постепенно растворяя стоявшую над прудом дымку. Природа оживала и разворачивала передо мной свое волшебство. Воздух наполнился пением проснувшихся пичужек, откуда-то доносились завораживающие трели соловья. В первых лучах ласкового солнышка засверкали серебром крохотные бусинки росы. Воистину такая первозданная красота может быть только в России!
Пруд задышал, и пар от его зеркальной поверхности поднимался и улетал далеко в небеса. Мне показалось, что поплавок начал тихонько покачиваться, и я стал внимательно наблюдать за ним. Через несколько секунд поплавок, и правда, медленно поплыл и скрылся под водой. Я резко подсек леску и почувствовал, как рыбка забилась и стала сопротивляться. Аккуратно и уверенно подвел ее к поверхности воды и осторожно подтащил к лодке. На крючке красовался карась граммов на восемьсот. «С почином!» – поздравил я себя, снял его с крючка и забросил в садок. Клев пошел.
Крупных карасей я не поймал, а весом до килограмма с десяток в садок точно отправил. Сосед по рыбалке тоже отрывался: одного за другим выдергивая сверкающих чешуей карасиков. Вдруг со стороны поселка донеслось утиное кряканье, видно, какая-то хозяйка выпустила на просторы пруда утку с утятами – подкормиться. «Ну, – думаю, – все, рыбалке конец».
И действительно, та со своим выводком обосновалась недалеко от меня, и вся орава начала дружно питаться всякой водяной всячиной. Я с опаской поглядывал в их сторону и продолжал ловить рыбку, а хозяйка утиного семейства так же внимательно наблюдала за мной и своими птенцами. Едва только те отплывали от нее на небольшое расстояние, она громким кряканьем быстро требовала вернуться и собирала их около себя.
Поклевки стали реже, похоже, утиная семья все же распугала подводную живность. Вдруг я заметил, как мама-утка, хлопая крыльями, с шумом носится по камышам и ныряет в воду. Еще подумал: «Наверное, мелкую рыбешку ловит». Утята тоже расплылись кто куда, можно сказать, разбежались в стороны. Утка громко и воинственно крякала, как будто защищая их от кого-то. И в тот момент я увидел, как на поверхность воды вынырнула огромная щука, а в ее пасти трепыхался и жалобно пищал маленький утенок. Утка попыталась было догнать похитительницу, да куда там, той уже и след простыл, остались только пузыри на воде.
Вот, оказывается, кто она, эта невидимая воровка утят! У меня от неожиданности просто шок случился. Первый раз наблюдал такие щучьи выходки. Ловить рыбу после этого расхотелось, и я стал собираться домой. На берегу рассказал рыбаку-соседу об увиденном. Он нисколько не удивился и сообщил, что такие случаи здесь совсем не редкость, а зловредную щуку за дерзкие проделки даже прозвали Невидимой Воровкой (Убийцей).
Солнышко уже поднялось и светило вовсю. Его лучи приятно согревали, и, с трудом разминая затекшие от долгого сидения в лодке ноги, я медленно
двинулся домой. К радости от удачной ловли примешивалась легкая грусть: очень жалко было маленьких утят и осиротевшую утку.
