Утром чайки кричат суматошно,

На фасадах их белые тени

Шепчут в окна о смерти тревожно,

Но свиданье никто не отменит.

 

Каждый день просыпаюсь всё дальше.

Дни тускнеют скорлупками мидий.

Меньше глупой бравады и фальши

И всё ближе изгнанник Овидий**.

 

Пустыри на окраинах жизни

Порастают безлюдной тоскою.

Дни ползут, как безликие слизни,

Хаос мой монотонностью смоют.

 

Я блуждаю всё дольше и чаще

В городах незнакомых до боли.

Что душе моей заживо спящей?

Позабыла провальные роли.

 

Спишь душа?, не того ты желала,

Ела всласть и дышала запретным.

Неужели и этого мало?

Теперь воздухом дышишь бесцветным.

 

Мой отец гладко выбрит, но полый,

Застит солнце огромная крона,

Улыбается, машет – весёлый,

Как живой, только внешность Назона.

 

Что, Назон, твоя песенка спета?

Путь заказан к державному Риму.

Возвращаться плохая примета,

Дует Вечность в тщедушную спину.

 

Я и сам холодок ощущаю,

Прохудились бескрайние дали,

В бренном теле себя не вмещаю

И, как будто швартовы отдали.

 

Дай мне руку, качает безбожно,

Этот мир мы надели на вырост –

Внутривенно, тотально, подкожно.

Износился –

лишь скорби да сырость.

 

 

*«Скорбные элегии» или «Тристии» (лат. Tristia) — собрание писем в пяти книгах, написанных древнеримским поэтом Овидием в последние десять лет жизни во время ссылки. Теперь предметом творчества Овидия стал он сам и его горькая судьба — «После паденья могу лишь о нем я твердить постоянно, и содержаньем стихов сделалась участь моя» (лат. Sumque argumenta conditor ipse mei — V, 1, 9—10), а в элегиях повествуется о его страданиях и погибели в суровом краю, где он вынужден сопротивляться бедам, постоянно приковывая к этому внимание читателей.

 

**Публий Овидий Назон (лат. Publius Ovidius Nas;) — древнеримский поэт.