***
Ночь. Одиночество. Неуют.
Лето дотла сгорает.
Лишь провода за окном поют
Хором чужого рая.
Снова устроился в уголке
Снов и тревог даритель.
Полон отравы стакан в руке.
Маме не говорите.
Цокот будильника, шёпот крыш,
Сумерек тихий шорох…
Если ты есть где-то там, услышь,
Тот, кто мне был так дорог!
Если ты можешь, приди, спаси,
Вырви из круга тени!
Вновь наползает с востока синь,
Вновь на моей постели
Тысяч бессонниц лежит печать,
Прячась под одеялом.
Кажется, можно с нуля начать,
Тайное станет явным,
Сложится нечто с ничто, и я,
Осени покоритель,
Яркой звездой смогу засиять…
Маме не говорите.
Те, кто давил из себя друзей,
Лез утешать и прочил
Новый рассвет, растерялись все
В сумраке этой ночи.
Те, кто к вершинам, тащил сквозь боль,
Веря, что благо в этом,
В пропасть, сорвавшись, влекли с собой,
Тьму называя светом.
Тот, кто был нужен, теперь далёк.
На неродном иврите
Пишет стихи про души полёт.
Что ж вы со мной творите!?
Детство забыто, как сон из тех,
Что не тревожат память.
Словно гуашь на сыром листе,
Кляксой былое станет.
Горло сдавив, не даёт дышать
Слёз подступивших горечь.
Жизнь, словно след от карандаша,
Напрочь сотрётся вскоре.
Кнопкой на пульте (ведь лень вставать)
Щёлкнет с досадой зритель…
Здесь больше не за что воевать.
Маме не говорите.
