Зимою, вечером буранным...
Зимою, вечером буранным
Я ставлю свечи к изголовью.
Тебе читаю вслух романы
О тех, что связаны любовью.
И ты в неверном тусклом свете,
Закрыв глаза, внимаешь оде,
Той, что Ромео пел Джульетте,
Той, что Тристан читал Изольде.
Давно на каменном соборе
Куранты за полночь пробили.
И старый призрак в коридоре
Гуляет, кашляя от пыли.
А ты сидишь в плаще из пледа,
Под властью чар легенды длинной,
О том, как Грейн нашла Дирмеда
И Дженнет обрела Там-Линна.
В глухом часу перед рассветом
Я у зари стою на страже…
Увы, но часто в мире этом
Мы – только чьи-то персонажи.
Я всё листаю фолианты,
Но дрёма путает обличья:
И я – уже не я, а Данте,
И ты – не ты, а Беатриче.
Потух очаг, оплыли свечи,
Рассвет закутался в туманы…
Сейчас ты спишь, но будет вечер
И будут новые романы.
Как клятву верности надежде
Шепчу я у твоей постели:
«Тебя люблю я так, как прежде
Любить, поверь мне, не умели…».
Я ставлю свечи к изголовью.
Тебе читаю вслух романы
О тех, что связаны любовью.
И ты в неверном тусклом свете,
Закрыв глаза, внимаешь оде,
Той, что Ромео пел Джульетте,
Той, что Тристан читал Изольде.
Давно на каменном соборе
Куранты за полночь пробили.
И старый призрак в коридоре
Гуляет, кашляя от пыли.
А ты сидишь в плаще из пледа,
Под властью чар легенды длинной,
О том, как Грейн нашла Дирмеда
И Дженнет обрела Там-Линна.
В глухом часу перед рассветом
Я у зари стою на страже…
Увы, но часто в мире этом
Мы – только чьи-то персонажи.
Я всё листаю фолианты,
Но дрёма путает обличья:
И я – уже не я, а Данте,
И ты – не ты, а Беатриче.
Потух очаг, оплыли свечи,
Рассвет закутался в туманы…
Сейчас ты спишь, но будет вечер
И будут новые романы.
Как клятву верности надежде
Шепчу я у твоей постели:
«Тебя люблю я так, как прежде
Любить, поверь мне, не умели…».
