Мандельштам. Дайте Тютчеву стрекозу.

Мандельштам.
Дайте Тютчеву стрекозу -
Догадайтесь почему!
Веневитинову - розу.
Ну, а перстень - никому.

Боратынского подошвы
Изумили прах веков,
У него без всякой прошвы
Наволочки облаков.

А еще над нами волен
Лермонтов, мучитель наш,
И всегда одышкой болен
Фета жирный карандаш.

          Никол.
Пусть забирает Тютчев стрекозу.                                                                                  Зачем? А чтоб лопух не догадался.                                                                                 Ещё необходимо показать ему козу,                                                                          Чтобы поэт  ехидно посмеялся.
А Веневитинову отдайте розу.                                                                                           Чтобы он смог почувствовать кураж.                                                                                   А перстень не давать, пусть даже встанет в позу.                                                               Пусть выбросит из головы такую блажь.
Подошвы Баратынскому прошейте,                                                                                     Чтобы не изумляли и не смешили прах веков.                                                                     А то мы не успели, хоть убейте,                                                                                 Сшить наволочку из нежных облаков.
А Лермонтов нас мучил с наслажденьем.                                                                           Хоть он погиб, но всё ж над нами волен.                                                                             Его стихи читаем с вожделеньем.                                                                                    Поэтому мучитель наш, наверняка, доволен.
И слишком жирный карандаш у Афанасия                                                               Одышкой, почему-то, перманентно болен.                                                                     Такая вот выходит у поэтов  катавасия.                                                                             И в этом Шеншин-Фет  не очень то фриволен.