Анкх

Я поднимаю ресницы – в глазах темно:

пыль на губах, душный мрак, холод стен и ложа…

мне бы рыдать – но я умер давным-давно,

призрачный Нил остриё пирамиды гложет,

трассами спутников вышиты небеса,

катят столетия хлопьями мутной пены…

что мне слова? – так когда-то я думал сам –

не умирать, быть живым, или быть нетленным:

быть, не дряхлеть, не попасться Маат на суд,

анкхом сворачивать мир – до его предела…

 

...ты засыпаешь – и волны тебя несут,

маску срывают с лица, отбирают тело,

имя – и только душа, уцелев в ветрах,

рвётся сияющей бабочкой из ладони…

братья, наложницы, слуги – теперь лишь прах,

прах – как и всё, что я видел, любил и помнил:

куклой на дне саркофага лежу и жду –

что напоёт суховей, принесёт река мне…

смерти избегнув, я заперт один в аду –

выжатый, жалкий, немой, утонувший в камне –

а ведь жрецы убеждали: почётно, мол,

в золоте лёжа, дождаться ладьи Атона…

 

шорох песка, запах высохших трав и смол,

щёлканье жвал многоножек и скорпионов,

пыльное небо, торжественный ход планет

в космосе черепа, вкус миндаля и меди,

шёпот самума, которому дела нет

ни до кого – ни на том, ни на этом свете,

мёртвая тяжесть лучей ледяной луны –

дом, милый дом…

над гробницами тени пляшут…

 

но и во тьме у меня остаются сны –

вечные сны и надежды –

мои и ваши.