К Ринхен

Мы каждый шли по глянцевой тропе,

по собственной, огнистой, на иную не похожей.

я был оторванным куском скабрёзных слякотных дворов,

а ты – ребёнком потайных грибов и шаловливых красок.

 

Мы из стихов костистых варим суп.

В него мы крошим темы и проблемы,

а муза тараторит невпопад

и насыпает горки слов, не прекращая дрябло звякать.

 

Тупицы в шляпах не сумеют нас узнать –

прошли года, и из хазар сварили мыло,

безвременно аланы просочились в лучший мир

и остроготы вымерли до срока.

 

Тому не быть – трагедий не вернуть.

Реанимировать звенящий север

никто не в силах. Только дождь

на струнах тёплых струй стараясь, испещряет кожу.

 

А волны в море, как морщины или чешуя,

приветственно глумятся,

и сиротливо жмётся молоток к гвоздю,

и зябко жмётся молот к наковальне,

 

и сыплются без устали из хищных окон наугад

беременные кошки с заржавелыми глазами.

Когда-то это было принято убийством называть,

теперь же – рок-н-роллом.

 

Мы каждый шли по глянцевой тропе,

по собственной, гремящей, на иную не похожей.

я был оторванным куском скабрёзных гибельных дворов,

а ты – ребёнком потайных грибов и шаловливых красок.