- Ты чего туда полез, дурак?! – проорала Самка Контролера.

 

- Сам дурак! – ответил классической рифмой О6М6А6N и закашлялся: дым, густыми клубами валящий из полыхающих афедронов, драл горло и резал глаза.

 

- Дура тогда уж, – буркнула богиня, потом подняла в воздух кулак, один за одним разжала пальцы, давая отсчёт: пять, четыре, три, два, один! На последнем она вскочила с песка, подхватила под локоть приятеля и отчаянным рывком преодолела короткое расстояние между двумя соседними строфами. В спину что-то больно кольнуло, но это лишь добавило скорости, и через миг оба были уже в укрытии, по уши погрузившись в тихое, уютное болотце женской поэзии, широко известной в узких кругах как ЖП и чуть более чем полностью состоящее из слёз и соплей – неприятно, но не опасно.

 

- Глянь, что у меня там, – богиня ткнула пальцем за спину. О6М6А6N приподнялся, неразборчиво ругнулся сквозь зубы:

 

- Полный анапест. В тебя эпиграммой попало. Терпи, сейчас вытащу, – и спустя пару секунд уже опасливо вертел в руке острую, опасную штуку, покрытую тонкой амальгамой серебряного века и голубой божественной кровью.

 

- Фу, пакость какая. Выкинь! Ладно, так чего ты туда всё-таки попёрся? Видел же, сколько там песка – верная примета того, что той тропой классики к водопою бродят.

 

- Плюшек захотел, – честно ответил О6М6А6N. – Там, на Художественном уклоне Олимпа, Фараонша плюшки раздаёт.

 

Богиня хмыкнула:

 

- Понимаю. Не понимаю другого: за каким хореем ты Лесом Рифм напролом полез, тут же мины кругом, не в размер попадёшь – размотает нафиг в серпантин. Сидел бы дома, писал, прозаик…

 

- Про ерундуков, – поправил бог, – вернее, про одного еру…

 

Их опять прервали: над самыми головами беглецов прострекотала длинная очередь речитатива.

 

- Вот дрянь, русский рэп! Его ж конвенцией запретили! – выругался бог, прячась в тёплую жижу до самого носа. – Это ж оружие массового поражения!

 

- Пресвяты-ые Укупники, а вот это, кажись, нам хана, – пробормотала побледневшая богиня.

 

Слабая (пока!) ритмичная вибрация возникла где-то в почве, передалась воде, по которой тут же побежала невысокая зыбь.

 

- Он? – севшим от страха голосом спросил бог.

 

- “Есть женщины в русских селеньях с спокойною важностью”… Он. Силлабо-тонический трёхстопный, – обречённо ответила Самка. – Хуже только четырёхстопный. Молиться умеешь?

 

- Не очень. Ты начинай, я попробую.

 

- Я тоже не умею. Да, похоже, у нас уже и времени нет, смотри, – богиня ткнула щупальцем за спину О6М6А6Nа.

 

Там, безжалостно вдавливая в жидкую грязь широченными гусеницами робкие первоцветы начинающих поэтов, неотвратимой гибельной громадой приближался к беглецам древний амфибрахий.